– Асфальт. Самый настоящий. Можно гонять на машинах, только сначала выровнять требуется. Весь в буграх. Очень плохо работала здешняя служба дорог. И чем ближе, тем больше воняет таким… Знаете, как варят в котлах, а потом крышу покрывают. Битум вроде называется. Ладно, я дальше пойду…

Из-под копыт осторожно ступающего коня поднималась пыль, воняло все сильнее. Потом я почувствовал что-то странное и снова слез. Потоптался, слегка попрыгал. Рейдеры в бинокли с интересом наблюдали за моими движениями. – Прогибается, – сказал я для них. – Как будто почва мягкая. Чуть-чуть, но имеется. Вроде даже температура асфальта немного поднялась. – Я в очередной раз бросил взгляд на «Льдинку», прямо с места прыгнул в седло и, развернув Стремительного, погнал его назад в бешеном галопе. – На землю, – крикнул я. – Быстро!

За спиной раздался мощный вздох и плюханье. Завоняло еще сильнее. Доскакав до товарищей, притормозил и оглянулся. Картина ничуть не изменилась. Все также торчала Игла, окруженная огромным черным пустырем, на котором ничего не росло.

– Там, – сообщил Доцент, поднимаясь с земли, – когда ты назад понесся, прямо возле нее поднялись несколько огромных пузырей и лопнули. Что ты увидел?

– Так по цвету «Льдинки» видно стало – не сосала Игла энергию, наоборот, отдавала. Можно было, как в микроволновке, прожариться до хрустящей корочки.

– Нет, – отрицательно помотал головой Кузнец. – Если бы так, ты бы не вернулся, и до нас бы достало. Излучение явно вниз шло, поэтому и пузыри эти, все остальное просто мелочь. Сначала вытягивает из округи, потом отдает неизвестно зачем. Он задумался. – Поздравляю, – озвучил результат мысли, – имеем дело с вечным двигателем. Собирает энергию отовсюду, запускает внутрь. Эта фигня разогревается и всплывает. Понять бы еще для чего и какая польза от всего этого.

– Не получится, – неуверенно сказал Доцент, – тепло должно теряться, рано или поздно остановится.

– Так и теряется, – согласился Кузнец. – Вон Живой вначале ехал спокойно. Все застыло и спеклось. Со временем все в площадку асфальтовую превратится. Только время – может еще сотни, если не тысячи лет пройдет. А пока не случится, не стоит совершать заплывы по жидкому расплавленному асфальту. Приятного в этом мало и пользы тем более. Совершенно бесполезная, хотя и страшно интересная штука.

Я задумчиво разглядывал Иглу. Если его гипотеза близка к правде, то это именно то, что надо Вожаку. Бесплатный и неограниченный источник энергии. Бери, сколько сможешь. Только надо все внимательно осмотреть и засечь, насколько часто импульсы гуляют. Как-то не тянет попасть под такой выброс вблизи.

– Ну что, – поинтересовался Кузнец, – есть желающие наслаждаться открытием дальше или пойдем искать развалины?

– А давайте так, – предлагаю. – Я пойду по кругу искать самолет, заодно и понаблюдаю, как она работает. А вы езжайте – покопайтесь. Не верю я, что можно в таком месте что-то интересное найти. Все равно долго мы задерживаться не можем, а сразу что-то находят только в кабацких байках. Там долго раскапывать придется. Если что, по «Говорилке» свяжетесь.

– Нет, – сказал Рафик. – Только вдвоем. Хватит нам одного Дяди.

– Я останусь, – предложила Даша.

Рафик кивнул, соглашаясь.

– Возьмите свои вещи из фургона и не торчите ночью здесь, лучше назад немного отъехать, я там ручей видел.

– Припомню я вам подобное отношение, – грустно сказал Летчик. – Один из вас приличный человек – Живой, и тот собирается не только меня искать, а еще и на эту дрянь пялиться. На раздвоенный холм идите, с него должно быть видно. Там почва другого цвета – сразу заметно.

– Ты сам говорил, что не к спеху, – быстро возразил Кузнец. – Походит, – успокаивающим тоном сообщил он, – как найдет, с нами свяжется.

– Уже почти готово, – сказала Даша, – добавляя в котелок соль. – Полчаса, и будет обед. Сходи пока коней, что ли, пригони, далеко ушли. Ты хоть что-то выяснил?

– Ну, так… Каждые семьдесят две минуты процесс идет. Две минуты загоняет энергию в асфальт. А сосет практически постоянно, всей поверхностью Иглы потребляя вообще все – от солнечного света до батарейки из фонарика. Чем дальше, тем слабее ощущается, но неудивительно, что вокруг ничего не растет. Даже по чуть-чуть постоянно – и то все засохнет. Жить рядом категорически не рекомендуется. Это как с рентгеном, пару раз в год ничего страшного, а постоянно под минимальным воздействием накапливается, и могут быть проблемы со здоровьем.

– Может, вы все-таки меня куда-то приспособите? – недовольно спросил Летчик. – Надоело ничего не видеть.

– Некуда, потерпи. Я нашел практически все обломки, но собрать из них можно только мусорное ведро. Смотри через другой самолет.

– Так они его не запускают. Второй день землю копают. На спор, ничего не найдут!

– Было бы с кем спорить, – пробурчал я, отправляясь за лошадьми, – с тебя и взять-то нечего.

– Я все слышу, – сообщил Летчик.

Стремительный примчался на свист сразу, с интересом проверил мои руки на предмет наличия сухаря и обиженно фыркнул, не обнаружив. Дашкину кобылу пришлось ловить дольше. У нее было игривое настроение, и она не желала подпускать близко, неторопливо отходя и поглядывая на меня.

Ведя обеих лошадей в поводу, я вернулся к ручью, и первое, что увидел, была девушка, лежащая лицом вниз, а над ней склонился незнакомец. Еще двое кинулись на меня сбоку. Выхватив нож, я отбил удар и полоснул первого по горлу. Потом присел, уклоняясь от удара дубинки, и попытался достать второго. На этом все и закончилось. Чем-то тяжелым и очень твердым мне врезали по затылку, и свет погас.

С головы сняли мешок и рывком поставили на ноги. Руки были связаны по-прежнему. Я стоял совершенно голый в окружении десятка с интересом разглядывающих меня разновозрастных мужиков, вооруженных копьями и луками. Наконечники как ни странно из кремния. То ли они совсем в каменном веке проживают, то ли железо здесь большая редкость. За спинами у них мельтешили женщины и дети. И от всех нестерпимо несло крысой.

Раньше запах добирался до носа только временами, а теперь они плотно обступили меня. Если бы я был на равнинах, запросто принял бы за своих – типичные одежда и оружие, две тени у каждого. Правда, каких-то болезненно маленьких. Рост большинства мужчин на глаз не превышал метр семьдесят, и вес соответственно ниже обычного у нас. Толстых среди них не было. Все жилистые и явно хорошо питающиеся. Ко всему еще в толпе несколько огромных крыс – явно боевая форма. Не слишком приятное, кстати, зрелище, когда голый хвост больше чем в полметра длиной и мельтешит под ногами. Впрочем, они привычно ступали так, чтобы не отдавить, совершенно не замечая этого.

Если мужики стояли молча, глядя на меня с видом первооткрывателей нового и очень интересного зверя, то бабы громко обменивались по моему поводу замечаниями. Это явно один из вариантов Языка. Достаточно архаичный и со множеством слов, которые никто давно не употреблял. Все я не улавливал, но общий смысл, тем не менее, вполне понятен. Очень их заинтересовал мой рост, и они обсуждали пропорциональность мужского достоинства и насколько больший размер лучше. Причем приводились примеры явно из практической жизни.