– Мунтадир станет королем, Джамшид. И он лучший политик, чем вы думаете. Хотя, если ты так беспокоишься о его благополучии… – Ее голос стал хитрым. – Может быть, ты отвлечешь его немного?

Джамшид понимающе посмотрел на нее.

– Ты пытаешься сбежать.

– Я бану Нахида. Мне Создателем дано право гулять по моей собственной больнице.

Он засопел, но это было притворное недовольство.

– Тогда иди, – сказал он, кивнув в сторону противоположного коридора. – Сейчас, пока никто не смотрит.

Нари сложила руки в благословляющем жесте.

– Пусть огни горят для тебя очень ярко.

Коридор, который он показал, был пуст. Нари наскоро сбросила сандалии, чтобы ее шаги не были слышны, и поспешила уйти. Едва она коснулась голой подошвой прохладного мраморного пола, как бледные стены загорелись, мягко светясь в темноте, словно указывая дорогу.

Она усмехнулась. Как удобно, когда у нее будет срочный пациент посреди ночи. Она провела руками вдоль стены, розовый оттенок стал ярче под ее пальцами. Ее больница, больница ее предков, была восстановлена. Мечта, которую она слишком боялась озвучить полгода назад, осуществилась, и теперь она стояла тут, сверкая в лунном свете, а самые могущественные граждане Дэвабада смеялись за стенами. Все это казалось таким странным, таким дерзким и полным надежды, что она испугалась.

Стоп. Она вспомнила спокойные слова Низрин. Этой ночью Нари могла наслаждаться. Многочисленные проблемы и утром никуда не денутся, независимо от того, потратит ли она несколько часов, чтобы насладиться этим редким успехом.

Она побрела дальше по винтовой лестнице, которая, как она была уверена, вела в больничную библиотеку. Звуки праздника позади нее затихли; очевидно, кроме нее, никто не шлялся по пустым коридорам вместо того, чтобы наслаждаться вечеринкой.

Она вошла в библиотеку, просторное помещение с лекционным залом для десятков студентов. В противоположной стене были встроены полки, и Нари подошла к ним, любопытствуя, какие тома были собраны.

Потом остановилась. Напротив библиотеки была небольшая арка, выложенная черно-белым узором, напоминающим каирские здания. Странно. Она не помнила, чтобы видела эту комнату на планах. Заинтригованная, она подошла поближе.

У нее перехватило дыхание, когда она переступила порог. Не только арка напоминала о Египте.

Это было все.

Машрабия, которую можно было бы вырвать из сердца Каира, выходила на улицу, уютное сиденье у окна было покрыто красными и золотыми подушками, замысловатые деревянные ширмы скрывали частную жизнь закоулок. Стены украшали ярко вышитые гобелены – точно такие же, какие она видела на рынках у себя дома, – а потрясающий тиковый стол, инкрустированный сверкающими лозами перламутра, украшал комнату. Миниатюрные камыши и яркие пурпурно-синие цветы нильского лотоса буйно росли в Мраморном фонтане, который тянулся вдоль стены, прозрачная вода внутри пробегала по теплым коричневым камням.

В тени машрабии блеснуло серебро.

– Нари? – спросил сонный голос.

Она подскочила от неожиданности.

– Али?

Она вздрогнула. Восстановленная или нет, темная пустая больница все еще была жутким местом, чтобы неожиданно наткнуться на кого-то. Она раскрыла ладонь, вызывая цветок пламени. Неудивительно, что она не видела Али: он сидел глубоко в оконной нише, прижавшись к деревянной ставне, как будто смотрел на улицу. Нари нахмурилась. Хотя он был одет в официальную дишдашу, его голова была непокрыта, и он выглядел… в общем, ужасно. Лицо у него было серое, глаза почти лихорадочные.

Она подошла ближе.

– С тобой все в порядке?

Али сел. Его движения были медленными, усталость читалась в каждой линии его тела.

– Я в порядке, – пробормотал он и провел руками по лицу. – Извини, я не ожидал, что кто-то придет сюда.

– Ну, ты выбрал неподходящее время для сна, – сказала она беспечно. – Возможно, ты помнишь, что внизу вечеринка.

Он моргнул, все еще выглядя ошеломленным.

– Конечно. В честь открытия.

Нари снова изучающе посмотрела на него.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Уверен, – быстро ответил он. – Я просто плохо спал. Кошмары. – Он поднялся на ноги и вышел на свет. – Но я рад, что ты нашла меня. Я на самом деле надеялся… – Его серые глаза расширились, обводя ее взглядом. – Ого, – прошептал он. – Ты… ты выглядишь… – Он резко захлопнул рот, отводя взгляд. – Прости… как тебе нравится твой кабинет?

Она в замешательстве уставилась на него.

– Мой кабинет?

Он склонил голову.

– Твой кабинет. Я подумал, что тебе может понадобиться уединенное место, чтобы отдохнуть между пациентами. Как апельсиновая роща в дворцовом лазарете. Та, куда я… э-э… вторгся, – добавил он смущенно.

У Нари отвисла челюсть.

– Ты построил это место? Для меня?

– Я бы сказал, что вся больница для тебя. Но да. – Али подошел ближе, запустив руки в воду фонтана. – Я встретил нескольких египетских ремесленников-шафитов и сказал им, чтобы они дали волю воображению. – Он оглянулся с легкой улыбкой. – Ты всегда так любила свою прежнюю родину.

Прежнюю родину. Нари снова посмотрела на машрабию. В этот момент, если бы она прищурилась как следует, она могла бы почти представить себя дома. Можно было представить, как люди шутят в привычном ритме Каира, как они нюхают специи и травы аптекаря Якуба.

Ее охватила тоска по дому, острая и внезапная.

– Мне так этого не хватает, – призналась она. – Я продолжаю думать, что привыкну, что почувствую себя здесь более комфортно… – Она оперлась на стол. – Но бывают дни, когда я готова на все, чтобы вернуться домой. Даже если это только на один день. Несколько часов поболтать с людьми на моем языке и посидеть на берегах Нила. Походить по улицам неузнанной и торговаться за апельсины. Знаешь, у нас были лучшие фрукты, – добавила она, и у нее перехватило горло. – В Дэвабаде нет слаще.

Али смотрел на нее с открытым сочувствием.

– Мне очень жаль.

Она покачала головой, смущенная тем, что подступили слезы.

– Забудь об этом, – сказала она, сердито вытирая глаза. – Ты, должно быть, думаешь, что я сошла с ума, тоскуя по человеческим цитрусовым, когда меня окружает вся роскошь волшебного мира.

– Я так не думаю, – заверил ее Али, подходя к столу. – Это твои корни. Они делают тебя той, кто ты есть. Это не стоит забывать.

Нари поднесла пламя к лампе на столе. Насколько все было бы проще, если бы это было так. Пытаясь подавить эмоции, она снова оглядела кабинет. Это действительно была прекрасная комната, гобелены светились в отблесках мерцающей лампы. На противоположной стене была нарисована фреска, точная копия сцены, которую она могла видеть в одном из древних храмов Египта.