Теперь у Батигар пропало всякое желание видеть лицо Мгала в момент, когда тот будет отдавать кристалл Калиместиара. Он отважно сражался за обладание ключом к сокровищнице Маронды, и если сумел отыскать его и завладеть им, то, быть может, более, чем кто-либо другой, достоин проникнуть в нее. Самой принцессе в том, что кристалл присвоит мастер Толеро, на корабле которого она не то гостья, не то пленница, нет никакой корысти, так что лучше бы «Нортону» не удалось догнать судно Мгала.

Вид «Забияки» разочаровал Мисаурэнь не меньше, чем её подругу, и она, презрительно скривив губы, спросила:

— За этим корабельным огрызком вы и гонитесь от самой Сагры? Это и есть грозное судно дувианских пиратов?

По мере того как капитан Толеро знакомился с «Забиякой», радостная улыбка на его лице все явственнее превращалась в брезгливый оскал, и, когда осмотр был завершен, он процедил сквозь зубы:

— Не знаю, пираты они или нет, но мореходы эти люди никудышные! Оно, впрочем, и к лучшему — кристалл мы получим без хлопот и через сутки будем в Манагаре.

Уверенность в том, что именно так все и произойдет, покинула мастера Толеро после того, как бирема скалой нависла над «Забиякой» и он обменялся с Мгалом несколькими фразами. Батигар же ещё до этого по выражению лиц Мгала и его спутников поняла, что история кристалла будет иметь продолжение — уж слишком равнодушно взирали они на приближение «Нортона». Потому-то известие о том, что кристалл был отнят у них вчера вечером, не особенно удивило принцессу, и встрепенулась она, лишь услышав название корабля грабителей.

— Не было ли среди команды «Посланца небес» Черных Магов? — спросила Батигар, перегибаясь через борт «Нортона».

— О, принцесса! Удивительные встречи случаются в море, напрасно меня уверяли, что затеряться здесь легче, чем в пустыне или даже в большом городе. Вы правы, именно Магистр вел со мной переговоры, в результате которых получил чудесный кристалл. А рука об руку с ним стояла в шлюпке ваша сестра — принцесса Чаг, и намерения имела столь же кровожадные и серьезные, как и её товарищ.

— Она была заодно с Магом? Любопытно! — пробормотал мастер Толеро. Бросил на Батигар, успокаивающе поглаживавшую певуна, многозначительный взгляд и повернулся к стоявшей чуть поодаль Мисаурэни: — Скажите мне, уважаемая ведунья, можно ли верить тому, что говорит этот северянин?

Батигар вздрогнула, почуявший её волнение певун угрожающе взвизгнул, Заруг схватился за меч, матросы попятились, а Мисаурэнь беззаботно улыбнулась и как ни в чем не бывало ответила:

— Северянин сказал правду.

— Хорошо. — Мастер Толеро вперил в Мисаурэнь пронизывающий взгляд, а потом, окончательно решив для себя что-то, вновь обратился к Мгалу: — Твои люди должны бросить оружие и подняться на борт «Норгона». Предупреди их, что малейшее подозрительное движение будет караться смертью. Поторопитесь, и пусть никто не вздумает прятаться, ибо я собираюсь пустить вашу лохань ко дну.

— Капитан, вы напрасно это делаете. Вам не удастся превратить этих людей в рабов, — тихо предупредила Мисаурэнь.

— Никто не собирается делать из них рабов. Я хочу догнать «Посланца небес», и они помогут мне в этом, подробно описав корабль Магистра. Они пойдут впереди абордажного отряда и будут иметь шанс посчитаться с грабителями, — возразил Толеро. — Яскер, перебрось на «Забияку» абордажный мостик и проследи, чтобы не произошло ника — ких недоразумений. Заруг, убери меч и ступай на корму. Принцесса, вы ведь хотите встретиться со своей старшей сестрой, не так ли?

— Так, — ответила Батигар рассеянно. — Я буду рада вновь увидеться с Чаг.

Бирема гналась за ними вторые сутки и, сколько бы «Посланец небес» ни менял курс, снова и снова возникала на горизонте в тот самый момент, когда, казалось, им наконец удалось уйти от преследования. Обладавшая худшей маневренностью, она теряла скорость на поворотах и при сменах галса, но неизменно наверстывала упущенное на прямых отрезках пути. Магистр давно уже понял, что совершил ошибку, взяв с «Забияки» живой компас, наведший бирему на их след. Невзирая на ропот матросов, он велел изловить и убить трупоедку, однако сделано это было слишком поздно. Маг, ведьма или колдун, задействованный против него Белыми Братьями, успел приблизиться и настроиться на волну мозга Лагашира, которую не мог заглушить ни сон, ни беспамятство Магистра. В это трудно было поверить — Белые Братья испокон веку истребляли всех обладавших «вторым» зрением и никогда не прибегали к их услугам, но капитан биремы, видимо, не имел на этот счет каких-либо предрассудков, и Лагаширу, признав сей удивительный факт, оставалось только проклинать свою оплошность.

Глядя на стального цвета волны, он в который раз перебирал в уме способы избавиться от погони, но ничего путного в голову не приходило. Захвати он из Сагры кое-какие атрибуты, необходимые для совершения магических действ, ему не составило бы труда сбить преследователей со следу, однако мятежники вломились в его дом слишком внезапно, и счастье еще, что удалось прорваться сквозь их ряды самому. Разумеется, кое-что он мог бы изготовить собственными руками, но для этого нужны были подходящие материалы, которых на «Посланце небес», естественно, не оказалось. Магистр стиснул голову руками, словно надеясь заглушить таким образом посылаемые мозгом сигналы, и тут же рассмеялся сухим, безжизненным смехом. Глупо! Он ведет себя глупо и недостойно. Есть только два способа избавиться от погони: перерезать себе глотку или уничтожить преследователей. И если «Посланец небес» не может противостоять мощи биремы, значит, надо отыскать того, кто способен потопить этот проклятый корабль. Конечно, натравливать гле-гов на людей строжайше запрещено, и в обычных условиях он никогда бы не решился на подобный шаг, но кристалл Калиместиара стоит того, чтобы нарушить все писаные и неписаные законы, уставы и нормы, и в глубине души Лагашир уже смирился с неизбежностью этого, не зря же все повороты, выполняемые «Посланцем небес», вели корабль к одной цели — Глеговой отмели.

Магистр скрипнул зубами, пальцы его, вкогтившиеся в фальшборт, побелели от напряжения. Вероятно, другой бы на его месте призвал смерть-избавительницу и поручил кристалл заботам Гельфара, но он слишком любит жизнь. Он слишком молод и могуч, чтобы избрать смерть. Пусть малодушные, узнав о его поступке, закатывают глаза от негодования, Гроссмейстер вынужден будет признать за ним право использовать для защиты себя и кристалла Калиместиара любые средства или постарается замять это дело. Среди магистров есть решительные люди, для которых законы не являются догмой, и, быть может, его-то поступка им и не хватает, чтобы, ссылаясь на прецедент, и впредь применять для обуздания зарвавшихся Белых Братьев самые крутые, крайние меры.

Итак, решено, он сделает это. Он вызовет из морских пучин одну из чудовищных тварей, способных остановить, бирему. Он сделает это, если ему удастся нащупать дремлющее сознание чудища, но для этого глег должен оказаться на расстоянии досягаемости его «второго» голоса. Лагашир зажмурил глаза и, пробормотав несколько ритуальных фраз, помогающих погрузиться в транс, настроился на поиск. Теперь он не был человеком, не был Магистром, он превратился в огромное чуткое ухо, вслушивающееся в звуки, недоступные простым смертным…