Делка тоже изредка отлучалась на плавильный двор – дела там время от времени требовали присмотра. Приподнятое настроение стало привычным состоянием души, а первая микросхема операционного усилителя на лампах с холодным катодом нормально помещалась на детской ладошке. Их изготовили десяток, чтобы убедиться в возможности обеспечения хорошей повторяемости, но пришел учитель информатики из школы, и попросил полсотни, чтобы организовать в классе лабораторные работы по аналоговым вычислительным машинам.

Откуда он это узнал? А Степка взял за правило вываливать на официальный сайт все, что произошло за день – ему ведь о многом докладывали. Ну и сам иногда что-то сделает или у него на глазах нечто любопытное произойдет. Узнал недавно о старом пуговичнике, работавшем с раковинами. Вот не дошли пока руки до штамповки этих немудреных деталей одежды из пластмассы, а дед их хорошо делал и сбывал в швейную мастерскую. Журналистка сфотографировала и заметку сочинила, к мастеру потянулись ученики – и острота проблемы потихоньку отступила.

С женой он встретился на веранде, где когда-то, в день знакомства ее с его родителями, потчевал свою суженую салатом «Рудокоп». Это на набережной, но океана отсюда не видно. Место вроде бы открытое, но укромное. Тут бывают влюбленные парочки и компании любителей поговорить, поэтому музыка обычно почти не слышна.

Встреча эта не то что неслучайная, а даже тщательно спланированная и хорошо подготовленная. Сегодня здесь проводится важный научный эксперимент. Над кем? Над людьми. Причем не над какими-то определенными, а над случайной выборкой. Тут же и Игорь со своей Оксанкой. В его облике сразу угадывался абориген – просторный, выцветший на солнце комбинезон и двустволка двенадцатого калибра, коротко остриженная голова, загорелое обветренное лицо и босые ноги.

Его спутница, наоборот, выглядела горожанкой: светлые брючки и элегантная блуза подчеркивали отличную фигуру, волосы были уложены в аккуратную прическу, а на ногах красовались изящные босоножки. Оружие ее – пистолет – кокетливо показывал рукоятку из кобуры, являвшейся частью красивой дамской сумочки.

Степан с супругой устроились за другим столиком. Они были одеты не менее тщательно контрастно. Только горожанин он, а аборигенка – она. Таким образом он еще и рассчитывал быть неузнанным, потому что с момента своего воцарения всегда одевался исключительно прагматично – хоть землю копать, хоть на рыбалку отправляться.

Кажется, сработало! Не напрасно брился и устраивался спиной к залу. За соседним столиком беседовали респектабельные господа, на столе перед ними не кувшинчик кукурузовки и не коньяк с виноградников побережья Янтарного моря, а виски, явно земного происхождения.

– Как полагаешь, Хват, долго еще нынешний Представитель просидит в своем кресле?

– Пока ему это не надоест, думается.

– И ты считаешь, что ни вояки, ни мужики из верхнего эшелона не попытаются сместить сопляка, залезшего к ним в карман?

– Законного пути нет, а если действовать силой, то ведь портал после этого может и открыться, а метрополия нынче не жалует бунтовщиков. Очень легко будет остаться без головы.

– Бывают еще несчастные случаи.

– Бывают, конечно. Только скажи мне, пожалуйста, тебя ведь, как и многих, вызывали на допрос к следователю полиции?

– Да.

– А в прокуратуру?

– Да.

– А в особый отдел?

– Да. Ты что, полагаешь, что все мы взяты под жесткий контроль?

– Надо очень постараться, чтобы этого не заметить. Ищейки роют землю. Не знаю наверняка, что они вынюхивают, но не увидеть их активность просто невозможно. А кто-нибудь замечал охрану рядом с этим парнишкой?

– Сначала он с телохранителями ходил, а потом они пропали из виду. То есть расслабился наш малыш.

– Или применил что-то более эффективное, чем бодигарды. Парень не так прост, как кажется. Его определенно побаиваются, и, думаю, это неспроста. Он ведь действует так, как будто у него непробиваемая крыша, но при этом не творит нелепий. Не раздражает ни население, ни деловые круги. Так что до открытия портала никто его из этого кресла не сковырнет, а что будет потом – разве угадаешь?

Степан слушал, ничем не выдавая себя. Уже не первый раз ему удавалось, подобно Гаруну аль-Рашиду, затеряться среди подданных и вызнать их мысли. Кстати, а ведь у него не вполне обычное для единоличного правителя положение. Властители всегда окружали себя людьми от них зависимыми, и потому – преданными. На них и опирались. А он опирался на группу, сплотившуюся еще до его рождения. И служил ее интересам. Хотя и такой вариант был не нов. Не ново было и то, что сама эта общность держалась в тени, по-прежнему стараясь не показываться в виде единой силы. Хозяйством занималась.

Ну да ладно, они сюда сегодня пришли со вполне определенной целью, и приближался действительно важный момент: на веранду зашли мегакотик и мегакошечка.

Животные уловили множество взглядов, направленных на них посетителями кафе, и приветственно кивнули. Очень выразительны были эти твари в своих жестах или позах. Просто природные актеры для театра пантомимы.

Интересна была реакция людей, которую Делла, сидевшая лицом к залу, передавала на Степкины визоры. Ответные кивки, приоткрывшиеся рты, взгляды – изумленные, испуганные, любопытные. Двое расстегнули кобуры, и ружье, стоявшее у стены, перекочевало в руку хозяина. Но агрессии не было. Настороженность.

Котики подошли к свободному столику и, отодвинув передними лапами стулья, уселись на них по-кошачьи – с опорой на все четыре конечности. Не напротив друг друга, а со смежных сторон. Кстати, кроме данных от природы шкур, на них имелись еще и ременные сбруи – шлейки или портупеи – это по-разному можно назвать. Важно, что на груди у обоих были прикреплены футлярчики с мобилками.

Кошечка посмотрела с интересом на наблюдавшего за ней официанта и призывно мотнула головой. Вот кому природой дарована выразительность! Умеют они и без слов передать элементарные понятия.

Едва официант «отмер» и приблизился, котик передней лапой вытащил из кобурки мобилу и направил ее камеру себе в морду.

– Мясо. Сырое, – произнес блочок, расшифровавший моргание хозяина. – Два.

Так и не сказав ни слова, официант удалился.

Зал напряженно ждал продолжения, а Степан следил за реакцией людей через камеры Делкиных визоров.

Есть и разговаривать перестали все. Но свой интерес к происходящему маскировали, ковыряясь в тарелках или слегка отвернувшись, но кося взглядом на необычных клиентов.

Кстати, слова «сырое» в языке мегакотиков не было. Поданный знак соответствовал понятию «влажное», просто так настроили переводчик, ну и с самими визитерами этот момент отрепетировали.

А вот и заказ. Не фарфоровые тарелки, а миски из нержавейки. И поставлены они были не на стол, а на пол. Хвостатые не возражали. Спрыгнули со стульев – и за работу. Им так действительно удобней. И еще чего у этих зверей не отнимешь – аккуратно они едят. Да и кусочки порезаны подходящих размеров.