— …Следовательно, для суда второй ступени был создан прецедент по рассматриванию ходатайства о выселении в случае совершения преступления внутри владения. На практике полного слушания дела обычно не требуется, и вы вправе запрашивать постановление о выселении у магистрата, который de facto действует как высший орган для суда второй ступени. На этом, боюсь, наша встреча подошла к концу. На следующей неделе мы обсудим критерии для подобных актов. Тем временем я советую вам всем прочитать с тринадцатой по двадцать седьмую главы третьего тома «Общего права» Сампсолса. В них рассказывается о правомерности применения оружия в пределах городской стены. Возможно, я сделаю нашу следующую встречу немного веселее, предложив вам небольшой тест. Будет довольно интересно, не правда ли? На этом я благодарю вас за внимание и прощаюсь.

Соларин одарил их рассеянной улыбкой, снял очки в золотой оправе и захлопнул большую тетрадь с собственными заметками. Сопровождающие его ген–мартышки бережно уложили тетрадь и книги в кожаную наплечную сумку.

Динлей поднял руку.

— Сэр?

— Ах, мой милый, к сожалению, я сегодня спешу. Если бы ты записал свой вопрос и передал моему старшему помощнику в гильдии, я был бы весьма благодарен.

— Да, сэр.

Рука Динлея опустилась, и вместе с ней от разочарования опустились плечи.

Эдеард оставался на своем месте, пока Соларин, поддерживаемый двумя ген–мартышками, медленно пересекал зал. Он пытался представить себе, как бы мастер выглядел, если б действительно спешил.

— Вечером в «Орле Олована»?

— Что?

Эдеард тряхнул головой, прогоняя абсурдные видения. У его стола, самодовольно ухмыляясь, стоял Максен.

— Клеменса обещала прийти. Эвала говорила, что она о тебе спрашивала. И не раз!

— Клеменса?

— У нее длинные темные волосы, завязанные в хвост на затылке. Большая грудь. К сожалению, ноги тоже большие, но в мире нет совершенства.

Эдеард вздохнул. Еще одна девчонка из модного ателье. Большую часть свободного времени Максен проводил с ними — болтая и пытаясь свести со своими друзьями. Однажды он даже попробовал познакомить Кансин с подмастерьем плотника. Больше он этого делать не будет.

— Нет. Нет, я не могу. Я так отстал с этими юридическими текстами, а ты же слышал, что сказал Соларин.

— Напомни.

— Он проведет тестирование, — уныло произнес Эдеард.

— Ах, да. Важен только экзамен в самом конце. Не переживай. Послушай, я познакомился с одним парнем из гильдии юристов. Пара золотых шиллингов, и он обеспечит нас полным сборником Сампсолса.

— Это жульничество, — горячо запротестовал Динлей.

Максен придал своему лицу выражение праведной обиды.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах!

— Динлей, он просто дразнит тебя, — сказала Кансин, поднимаясь, чтобы уйти.

— Я абсолютно серьезен, — возразил Максен с самым невинным видом.

— Не обращай на него внимания, — посоветовала Кансин и легонько толкнула его в плечо. — Лучше пойдем, поищем что–нибудь подходящее на обед.

Динлей успел бросить еще один свирепый взгляд в сторону Максена и поспешил за Кансин. На ходу он принялся что–то спрашивать у нее о жилищных законах.

— Вот она, истинная любовь, — насмешливо пропел Максен, как только они скрылись из вида.

— Ты дьявол, — воскликнул Эдеард. — Настоящий дьявол.

— Только благодаря многолетней практике и самоотверженности.

— Ты же понимаешь, что он наверняка станет командиром нашего отделения.

— Да. Он получит назначение, как только гильдия эгг–шейперов объявит о формировании летающей свиньи.

— Я серьезно. Его оценки будут на порядок выше наших, плюс отец и другие родственники, уже служащие констеблями. На это наверняка обратят внимание.

— Чаэ не дурак. Он понимает, что ничего хорошего из такого назначения не получится.

Эдеарду очень хотелось верить Максену.

— Эй, Эдеард, Клеменса действительно тебя не интересует? — спросил Бойд.

— Ого, вот здорово, — воскликнул Максен, потирая руки. — Хочешь попытаться?

— Ну да, — ответил Бойд с неожиданной для Эдеарда храбростью.

— Превосходно. Она отличная девчонка. Я случайно узнал, что в постели она не знает удержу.

Бойд нахмурился.

— Откуда ты это узнал?

— Эвала рассказала, — без запинки ответил Максен. — Ее последний дружок выбыл из игры из–за недостатка выносливости.

Бойд уставился на Максена восхищенным взглядом.

— Я сегодня пойду с вами. Только пусть Эвала замолвит за меня словечко.

— Можешь положиться на меня, мой друг. Ты сегодня же будешь с ней кувыркаться до изнеможения.

Эдеард закатил глаза и мысленно пообещал Заступнице всегда примерно вести себя, если она удержит Максена от… от поступков Максена.

— Пошли, надо успеть пообедать, пока констебли все не съели, как в прошлый раз.

— Да–да, — поддержал его Бойд. — Наши любезные и доброжелательные коллеги. Они прескверно с нами обращаются.

— Еще два месяца, и все будет иначе, — заявил Максен.

— Ты в самом деле думаешь, что после выпуска они начнут относиться к нам с уважением? Я в это не верю.

— Я тоже, — согласился Максен. — Но мы по крайней мере сможем отыграться на новых стажерах. Я знаю, что мне от этого станет легче.

— Мы не должны так поступать, — возразил Эдеард. — Надо разговаривать с ними, помогать решать проблемы и дать им понять, что мы их ценим.

— Почему?

— Потому что именно этого я бы хотел от старших. Тогда к нам будет присоединяться больше людей. Вы никогда не обращали внимания на численность служащих? Не только в нашем участке, но по всему городу? В Маккатране не хватает констеблей. Люди, чтобы противостоять бандам, объединяются в самостоятельные отряды. А это подрывает власть закона.

— Великая Заступница, ты и в самом деле так думаешь? — спросил Максен.

— Да, — убежденно ответил Эдеард и дал им ощутить свое настроение, чтобы друзья поняли, что он не шутит. — Я знаю, что происходит, когда гражданские власти бездействуют. Я видел, как жестоко расправляются варвары с поселениями, не способными себя защитить. Нельзя допустить, чтобы Маккатран раздирали внутренние распри.

— Не понимаю, почему ты беспокоишься о назначении Динлея командиром отделения, — уже серьезно произнес Максен. — Им будешь ты. Сэр!

Эдеард до сих пор немного смущался, выходя в город в форме констебля. От кадровых служащих стажеров отличали только белые эполеты. Все остальное, как говорил Максен, было «подлинным». Нарядный темносиний мундир с серебряными пуговицами на груди; такие же брюки с широким регулируемым кожаным ремнем, на котором висела дубинка, два баллончика с перцовым газом, пара металлических наручников с замысловатым замком шестого уровня, который невозможно было открыть при помощи телекинеза, и маленькая аптечка. Под мундир надевалась рубашка, белизну и свежесть которой сержант Чаэ неукоснительно проверял по утрам. Ботинки каждый выбирал по своему вкусу, но им полагалось быть черными и высотой не ниже щиколотки (но не выше колена). И обувь следовало начищать до зеркального блеска. Круглый шлем был сделан из пропитанного смолой армшелка, а внутри имелась мягкая подкладка, чтобы уберечь череп от физических ударов. Как и все остальные, Эдеард обзавелся и жилетом из армшелка; предполагалось, что он достаточно прочен, чтобы задержать пулю. Максен пошел еще дальше и приобрел такие же шорты.