Но потом она вспомнила о подозрениях Казио. А что, если ее враги направляются в Данмрог? Что, если Родерик и в самом деле с ними заодно?

Энни решила больше об этом не думать.

Завтра она все узнает.

Холмы плавно перешли в равнину, которую Арторе назвал Маг-и-Херт, долиной Курганов. Энни нигде не видела курганов, лига за лигой тянулась желтая трава и случайные цепочки деревьев, отмечавших ручьи. Над головой пролетали гусиные стаи, да изредка попадались овцы, пасущиеся на обочине. Иногда в сторону ответвлялись узкие дороги, ведущие в небольшие деревушки, над которыми высились башни колоколен.

В полдень на горизонте появилась зеленая стена – они приближались к лесу. Теперь дорога шла под огромными ветвями дубов, ясеней и других, незнакомых Энни деревьев. Стук копыт смягчала палая листва. Лес казался каким-то старым и прилипчивым, точно дряхлый старикашка, пытающийся тебя обнять.

– Претсорукалд, – сказал Арторе, указывая на деревья. – Вы бы назвали это «лес Маленьких Червей».

– Какое странное имя, – удивилась Энни. – А почему его так называют?

– Я слышал легенду о чудовище, жившем в земле, но подробностей уже не помню. Говорят, что прежде эта местность была частью Королевского леса, но во время Колдовских войн армия огня прошла вдоль берега реки Святого Сефода и разделила лес на две части. С тех пор он становился все меньше. Теперь здесь находятся охотничьи угодья лорда Данмрога.

– Армия чего?

– Так гласит легенда – Сверфат о Двадцати Глазах призвал армию огня и направил ее против врага – как ее звали?… Ах да, Сефинд Ведьма Ветра. Кое-кто утверждает, что это была армия огненных демонов, другие называют ее живой рекой огня. Но кто знает, что правда в легендах, а что вымысел? Мне не приходилось читать рассудительных историков. Одно не вызывает сомнений: огонь был необычным, поскольку деревья в тех местах больше не растут. Вы увидите, когда мы окажемся на той стороне – ни одного дерева между нами и рекой!

– Атте! – крикнул один из мальчиков, Энни не успела заметить, кто именно, и почти сразу же раздался странный шум, подобный шороху дождя в листве, но в сочетании с каким-то жужжанием.

Джарне, ехавший первым, схватился за сердце, как-то неловко дернулся и упал с лошади. Только после этого Энни поняла, что в них летят стрелы.

– Вперед! – закричал Арторе и ударил Лень по крупу. Лошадь помчалась вперед. С отчаянно бьющимся сердцем.

Энни прижалась к ее шее. Мимо просвистело несколько стрел – так близко, что она ощутила легкий ветерок. И задумалась, что бы она почувствовала, если бы стрела в нее попала.

Как выяснилось, это было похоже на сильный удар – она решила, что задела какую-то ветку. Но, посмотрев вниз, увидела, что из ее бедра торчит оперенное древко. Едва она успела удивиться тому, что не чувствует боли, как та нахлынула, и голова Энни стала удивительно легкой.

Лень отчаянно заржала, и принцесса сообразила, что лошадь тоже ранена, хотя она и не видела куда.

– Мне жаль, мне так жаль… – простонала Энни, она и сама не знала, к кому обращается.

Наверное, ко всем сразу.

Однако Лень продолжала скакать вперед, и вскоре Энни заметила, что в нее больше не стреляют. Более того, она осталась одна.

– Арторе! – закричала она.

Нога мучительно болела, Энни ощущала слабость. Обернувшись, она увидела, что к ней скачет всадник.

Мюриель разбудило тихое пение. Она с трудом открыла глаза и огляделась по сторонам.

– О, – послышался мужской голос. – Доброе утро, королева-мать.

Она замерла, увидев Роберта, удобно устроившегося в ее кресле. Элис Берри сидела у него на коленях.

– Выйдите из моих покоев, – приказала Мюриель.

– Ну, понимаешь ли, это вовсе не твои покои, – усмехнулся Роберт. – Они принадлежат короне, а сейчас король – я.

Мюриель ничего не ответила, поскольку ей было нечего сказать. Она не могла позвать стражу, понимая, что никто не придет ей на помощь. Она оглядела комнату, рассчитывая отыскать хоть какое-нибудь оружие, но ничего не нашла.

Берри захихикала.

– Выйди, милая, – сказал Роберт девушке. – Мне нужно кое-что обсудить с твоей госпожой.

– А я не могу остаться? – надув губки, осведомилась Берри.

– Но это будет взрослый разговор, – объяснил Роберт. – Так что отправляйся в свою комнату и закрой за собой дверь.

– Ну… ладно. Но она была очень груба со мной. Мне кажется, вам следует ее наказать.

И с этими словами Берри удалилась в свою спальню. Роберт остался на прежнем месте, лениво поглаживая усы.

– Вчера ты меня изрядно удивила, – заметил он. – Ты заслуживаешь похвалы – я никак не ожидал, что тебе будет известно о моем появлении.

– Это ты убил моих дочерей? – резко спросила Мюриель. – Относительно Уильяма у меня нет сомнений.

– Интересно, как я мог находиться в двух местах сразу? – вполне обоснованно усомнился Роберт.

– Верно. Но эту работу ты мог поручить другим. А Уильяма, я полагаю, хотел убить лично.

Роберт рассмеялся.

– Ты так хорошо меня знаешь, Мюриель. Да, мне ужасно хотелось насладиться этим самому. Но задача оказалась куда более сложной, чем я предполагал. Уильям вел себя мужественно до самого конца. Не посрамил наше имя. Конечно, не будь он таким шутом, этого бы никогда не произошло. Даже ты, моя дорогая, должна признать, что он был не лучшим королем.

– Однако все же лучшим, чем ты, – и гораздо лучшим человеком.

Роберт вздохнул.

– Что касается твоих дочерей – я не отдавал приказа, хотя и понимал, что это произойдет. Уильям сам их убил, когда сделал наследницами престола.

– Значит, в их смерти виновен прайфек?

Роберт погрозил Мюриель пальцем.

– О нет, тебе не следует слишком много знать. В любом случае, все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Я не стану ставить под сомнение остроту твоего ума. К тому же ты оказалась неожиданно хитрой. – Он оперся ладонями о колени и наклонился вперед. – Вот в чем суть. Я хочу, чтобы ты не питала иллюзий относительно ответного удара. Нам еще предстоит разобраться с рядом серьезных трудностей, а для этого мы должны выступить единым фронтом. Я понимаю, что сейчас ты несколько зла на меня, но ты женщина практичная…

– Неужели? – прервала его Мюриель. – Ты думаешь, что я на тебя несколько зла? Роберт, ты потерял остатки здравого смысла. Я скорее умру, чем соглашусь иметь с тобой дело.

– Вот видишь? Именно об этом я и говорю. Ты злишься. Именно поэтому я сожалею, что здесь нет Чарльза, – тогда у меня была бы жизнь, более ценная для тебя, чем твоя собственная, чтобы ты держала себя в руках. А сейчас мне остается лишь взывать к твоему здравому смыслу.