Задача была не из легких — гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Позже выяснилось, что в окружение попало 330 тысяч солдат и офицеров противника, то есть в три раза больше, нежели первоначально предполагала разведка.

Кроме того, на первых порах окруженная группировка располагала достаточным количеством тяжелого вооружения и боеприпасов, а свежая память о недавних победах и обещанная фюрером помощь побуждали к стойкому и упорному сопротивлению. Было у противника и пять исправных аэродромов, используя которые рейхсмаршал Геринг пытался организовать снабжение окруженцев по воздуху, привлекая для этого даже бомбардировщики.

Но все же советскому командованию и Генеральному штабу в первую очередь удалось полностью отыграться за дезинформационную операцию «Кремль». Даже в начале ноября разведка противника все еще докладывала командованию, что решающую операцию Красная армия готовит на смоленском направлении, а на Волге будет преследовать лишь ограниченную цель, что для развертывания широкого наступления у нее, обескровленной в летних сражениях, просто нет достаточных сил. Только 12 ноября противник смог обнаружить признаки грядущего натиска, но не сумел определить ни его масштаб, ни время, ни направления ударов.

Нет, не напрасными были строгие меры предосторожности, запрещавшие служебную переписку и все телефонные переговоры, связанные с подготовкой операции.

Кольцо окружения неуклонно сжималось, в первой половине декабря удалось организовать и плотную воздушную блокаду противника. Но тем временем на южном и юго-западном фасах внешнего фронта обстановка становилась все более тяжелой.

Стало известно, что там создавалась обладавшая исключительной ударной силой армейская группа «Дон», специально предназначенная для деблокады окруженных войск генерала фон Паулюса. Командовать ею был назначен генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, стяжавший лавры талантливого военачальника в кампаниях 1941-1942 годов.

Перед А. М. Василевским встала одна из самых сложных задач военного искусства — отражение деблокирующей группировки. А ведь он только что закончил разработку совместной операции двух фронтов, Донского и Сталинградского, по разгрому окруженных в Сталинграде фашистских войск. 11 декабря план был утвержден Ставкой. Особая роль в предстоящем наступлении возлагалась на 2-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского.

Это объединение, созданное из отборных дивизий в районе Тамбова, Раненбурга и Мичуринска, поступало в распоряжение командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского и должно было, завершив передвижение в 165 железнодорожных составах, занять район сосредоточения к 18 декабря. Именно эта дата могла стать первым днем операции, но Эрих фон Манштейн не замедлил внести свои коррективы.

Утром 12 декабря группа армий «Дон» в составе 30 дивизий с 500 танками при поддержке авиации нанесла сокрушительный удар на узком участке из района Котельниково, прорвала оборону советских войск на внешнем фронте окружения и, тесня их, начала продвигаться на северо-восток, к Сталинграду.

Генерал Василевский смотрел на карту: необходимо срочно перебросить на угрожаемое направление резервы, но это невозможно. Железные дороги перегружены, не успеть. Остается единственный выход — вопреки утвержденному Ставкой плану, направить 2-ю гвардейскую армию не на внутренний, а на внешний фронт окружения, против деблокирующей группировки. Причем действовать надо быстро, иначе будет поздно.

Но Верховный главнокомандующий отказал в его просьбе сразу и категорически: ведь 2-я гвардейская армия предназначена также и для наращивания удара в направлении Ростова-на-Дону, с тем чтобы отрезать не только окруженные в Сталинграде войска, но и всю кавказскую группировку противника. Сама мысль о том, что придется отказаться от столь заманчивого плана, выводила Сталина из себя.

Он резко упрекнул начальника Генерального штаба в вымогательстве резервов Ставки, но тот твердо стоял на своем. В конце концов Верховный главнокомандующий сердито сказал, что вопрос об изменении задач 2-й гвардейской армии будет рассмотрен на заседании Государственного комитета обороны.

Но это потеря нескольких часов, да и то в лучшем случае. Вот когда проверяется мужество! Василевский позвонил на командный пункт Донского фронта. К счастью, на месте был генерал Малиновский, чьи соединения уже стали прибывать в Сталинград. На свой страх и риск Василевский поставил задачу на оборону по рубежу степной реки Мышкова.

Родион Яковлевич лично оценил обстановку, понял масштабы надвигающейся угрозы и, не колеблясь ни минуты, приступил к выполнению поставленной задачи. Под пронзительными степными ветрами, сквозь ночь и пургу его дивизии двинулись на указанный рубеж.

Прошел час, другой. Василевский мерил шагами комнату. Риск его поступка был действительно велик. Цена — не служебное положение, не карьера, а скорее всего голова!

Он не знал и знать не мог, как решается вопрос на заседании Государственного комитета обороны, но полагал, что нелегко. А там судьба его держалась на волоске. Против изменения задач армии был командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский — он считал, что сумеет разгромить окруженную группировку прежде, чем подойдут танки фон Манштейна. Против был и такой авторитет, как Г. К. Жуков. Он полагал, что даже если фон Паулюс и вырвется из окружения, то ущерб будет меньше, чем тот, который последует в случае отказа от удара 2-й гвардейской армии на ростовском направлении. Все зависело от того, сумеет ли сам Верховный главнокомандующий проницательно оценить обстановку, осознать суровую необходимость и отказаться от столь желанной и многообещающей операции.

Три часа ночи... четыре. Разгружаются эшелоны, все дальше уходят полки Малиновского, все более необратимыми становятся последствия принятого решения. Пять часов утра. Резкий звонок.

Василевский снял трубку, зная, что сейчас прозвучит решение — приговор.

— Черт с вами, — услышал он раздраженный, даже злой голос Сталина, — берите!

18 декабря на реке Мышкова разгорелось ожесточенное сражение, в результате которого попытка противника деблокировать окруженную группировку провалилась, хотя временами танки фон Манштейна были от нее всего в 35 километрах. А затем советские войска сами перешли в наступление.

Боеспособность окруженной группировки стала падать, хотя надежда на спасение была утрачена позже, 10 января, когда войска Донского фронта под командованием К. К. Рокоссовского начали решительное наступление с целью ее разгрома. Моральный дух гитлеровских солдат и офицеров начал неуклонно снижаться, и 2 февраля 1943 года прозвучали последние в битве на Волге выстрелы...

Все зимние месяцы нового года генерал Василевский провел на Верхнем Дону, помогая командованию Воронежского и Брянского фронтов осуществлять разработанные Ставкой операции. Только в январе здесь были уничтожены 15 дивизий противника и еще 6 понесли существенные потери. При этом в плену оказались 86 тысяч гитлеровских солдат и офицеров.

Операции следовали одна за другой, непрерывной серией. Голос Левитана все чаще перечислял освобожденные советские города: Воронеж, Касторное, Курск и 16 февраля — Харьков!