— И прекрасно, среди вылощенных тыловиков вы, боевой офицер, будете почетным гостем. У русских есть такая пословица: «По платью встречать, по уму провожать», — сказал Шлоссер по-русски.

— Но мы с вами немцы, — ответил Скорин.

— Вы знаете и русский? — не удержался от вопроса Шлоссер.

— Понимаю.

— Умный язык.

— Так ведь и народ неглупый.

— Мое первое впечатление оказалось абсолютно верным. — Шлоссер чуть поднял рюмку. — Вы очень уверенный, да еще и смелый человек.

— Не много ли комплиментов? — Скорин задал вопрос таким тоном, словно обращался к самому себе. — Когда нечего терять, смелым быть нетрудно. Что со мной можно сделать? — Он уже обращался к Шлоссеру. — Отправить на фронт? Через три недели, максимум через месяц, я и так окажусь в окопах. В уме же русских нетрудно убедиться, достаточно побывать на передовой.

Шлоссер слушал, чуть наклонив голову, доброжелательно глядя на Скорина, и вдруг подумал, что капитан удовлетворяет всем требованиям, предъявляемым к разыскиваемому русскому разведчику. Приехал в Таллин под благовидным предлогом и может пробыть около месяца. Ранение. Надо проверить, действительно ли у него прострелена нога. Умен, образован. Именно такого человека и должны послать к майору абвера Шлоссеру. Приехал через Финляндию. Остроумно. А может, врет? Проверить. Появился в баре. Правда, его привел дурак Хонниман, но в магазин на углу капитан пришел сам. Возможно, ему повезло. Он стоял у прилавка и раздумывал о подходах, тут появились два офицера, которые сами затащили его в казино. Проверить подлинность его документов и ранения. Можно, конечно, прервать знакомство, посмотреть, как он поведет себя, будет ли искать сближения. Явится ли снова сюда? С кем начнет общаться? Время? На это уйдет уйма времени. Негласно обыскать квартиру. Симпатичный капитан, хорошо, если бы ты оказался русским разведчиком, с тобой будет приятно работать…

— О чем вы задумались, господин барон?

— Задумался? — Шлоссер взглянул на часы. — Думаю, что наша приятная беседа затянулась. Мне пора идти работать. Вы принимаете предложение на вечер?

— Вы очень любезны.

— Прекрасно. — Шлоссер встал, щелкнув пальцами, позвал кельнера. — Чтобы вам не разыскивать мою берлогу, встречаемся здесь в двадцать один час. Договорились?

— Хорошо. Двадцать один час. — Скорин проводил взглядом изящную фигуру Шлоссера.

Глава восьмая

Проходя в кабинет, Шлоссер пригласил к себе Лоту, чтобы она застенографировала его указания.

— Запросить Берлин, кончал ли Пауль Кригер университет. Послать запрос в Хельсинки. Организовать медосмотр. Выяснить подробнее о Грете Таар. Запрос в госпиталь. — Он задумался. — Благодарю. Пока все, Лота.

Она закрыла блокнот, но не уходила. Шлоссер взглянул вопросительно.

— Господин барон, — нерешительно начала Лота, увидев поощрительную улыбку начальника, заговорила увереннее: — Вы говорили, что раз Хонниман пригласил капитана в казино…

— Говорил. — Девушка уже нравилась барону. Она мыслит, что для немецкой женщины довольно редкое явление. — Хонниман, к сожалению, дурак, а наш капитан — умница. Он мог легко спровоцировать гестаповца на приглашение. Дорогая фрейлейн Лота, — Шлоссер почтительно поклонился, — Пауль Кригер и ваш покорный слуга приглашают вас сегодня на маленький дружеский ужин.

— Благодарю, барон. Я подумаю. — Лота опустила глаза. Она прекрасно понимала, что получила приказ, думать ей в данном случае не разрешается. Отвечая так, она пыталась сохранить хотя бы видимость свободы. Есть же на свете женщины, которые могут принять приглашение или его отклонить. Как бы ей хотелось провести вечер с бароном, не чувствуя на себе его изучающий, начальственный взгляд, зорко подмечающий ее ошибки. Побыть с ним вдвоем, пусть не любимой — просто женщиной, способной подарить мужчине несколько часов отдыха, отвлечь его от работы…

Майор Шлоссер был ее начальником. Здесь начинались и кончались их взаимоотношения.

Барон заехал за Лотой несколько раньше назначенного срока, так как не верил в ее способность одеться изящно. В ресторане соберутся высшие офицеры гарнизона. Георгу фон Шлоссеру было далеко не безразлично их мнение о его даме. Ожидая ее в гостиной, он с любопытством разглядывал портрет предка покойного полковника — усатого фельдфебеля кайзеровской Германии. Фельдфебель был на редкость надменен, он самоуверенно поглядывал на Шлоссера с высоты своего, подвешенного на стене, положения. Так же самоуверенно выглядели и многочисленные предки Шлоссера. Они все-таки были генералами, прадед — даже фельдмаршал. Может быть, уверенность свойственна покойникам независимо от званий? Или это качество вообще присуще его нации?

Он услышал за спиной легкие шаги, повернулся и встретился взглядом с парой голубых, широко открытых глаз. Они смотрели вопросительно и требовательно, барон понял и поклонился.

— Вы очаровательны, фрейлейн. — Он не слукавил, Лота действительно выглядела превосходно. Из нарядов, подобранных для нее Шлоссером, она выбрала самое простое платье прямого покроя, без рукавов, декольте слегка приоткрывало безукоризненной формы грудь. Высокий каблук сделал ее выше и стройнее, заставил двигаться женственнее.

— Вы говорите правду? — Лота, краснея, теребила пунцовую розу, видимо, хотела приколоть ее к платью.

— Правду, Лота, — ответил Шлоссер и тут же был наказан за искренность.

Женским чутьем Лота поняла, что действительно нравится барону. Упорная борьба за свое достоинство, которую она вела с начальником, сейчас смотревшим на нее восхищенно, утомила девушку. Не то чтобы она сознательно решила использовать благоприятный момент, просто сработал инстинкт женщины, желающей иметь право на каприз.

— Я устала и никуда не поеду! — Лота бросила цветок, прикрыла ладонью глубокий вырез платья. — И в этом особняке жить не хочу. Портреты… немые слуги…

Шлоссер не повел бровью, не изменился, смотрел так же восхищенно, улыбаясь. Он поднял цветок, дунул на него, ловко приколол к платью Лоты.

— Разведчик обязан уметь делать все. — Он погладил усы, взял девушку за плечи, повернул к двери, словно манекен.

Хватило бы и одного слова «разведчик» — оно сразу опустило Лоту на грешную землю. Она же еще почувствовала на плечах ладони Шлоссера — это было не прикосновение мужчины, а жест хозяина, который не возмутился, не счел нужным даже ответить на ее протест.

А Шлоссеру столкновение понравилось. Он любил людей самолюбивых, способных на протест. «С девочкой мне повезло», — решил он, подавая Лоте плащ.

Скорин в это время тоже выходил из дома. Последние часы, правда, он провел несколько иначе. Вернувшись после знакомства с майором абвера Шлоссером в свою более чем скромную комнату, Скорин снял мундир и лег. Он любил размышлять лежа.

Гестаповец подошел к нему в Вышгороде не случайно. Кому принадлежит инициатива? Гестапо? Абверу? Во всяком случае не унтерштурмфюреру Хонниману. Глуп и труслив. Не мог он доложить, что встретил капитана Кригера в кафе. Шлоссер не может использовать в работе такого человека. Однако барон не должен находиться с