– Обычно попросту ложусь наверху, – сообщил Терн. – Недрилы не замечают, а я их вижу. Они все равно не приближаются к свиному корню.

– Мы и круги разложим, – сказала Ашия. – На болотах много алагай. В Красии они не сбиваются в такие стаи на необжитых землях.

– Здесь тоже. – Терн помог ей раскинуть круг. – Никогда не видел в этих краях столько недрил. Таких странных. Огнеплюи и ветряки. Здоровые скальники и лесняги. Но они ничего не делают. Даже не охотятся. Просто… бродят.

– Через два дня наступит Ущерб, – напомнила Ашия. – Если восстанет Алагай Ка или его князьки, войско будет готово. Нам нужно подыскать убежище получше и переждать черную луну.

– Ага, знаю место. – Терн высыпал в яму щепки из своего узла и развел огонь. – Придется чуток вернуться, но там безопасно.

«Нам безопаснее присесть перед силами Най», – говорили пальцы Энкидо в подземном дворце дама’тинг. И все же скрываться за метками претило Ашии. Ее растили и готовили для передовой.

«Хороший кай – терпеливый кай», – учил Энкидо. Сражения выигрывались, когда атакующий выбирал время и место для боя. Нынешний Ущерб исключал и то и другое.

– Дерешься, когда нужно. А не когда хочется.

Терн поставил на огонь котелок с водой и свиным корнем, а Ашия вынула из узла Каджи и поднесла к груди.

– Неужели это так заметно по моим глазам? – спросила она.

– За последний год частенько видел такие взгляды, – ответил Терн. – Людей подмывает завязать бой, им невыносимо ждать подходящей ночи, которая, может, наступит, а может, и нет.

– Так поступают шарумы, – заметила Ашия.

– Не, не шарумы, – возразил Терн. – Рачители, которые якобы миротворцы.

– Тех, кто предлагает алагай мир, убивают.

– Я дерусь, когда загоняют в угол, – сказал Терн. – Но лучше, если они вообще не знают, что я поблизости.

Терн добавил лягушачьего мяса, но суп из алагай’вирана остался горек. Ашия все равно его съела. Что угодно, только бы выполнить миссию. Она уже различала запах свиного корня в своем поту, дыхании, даже молоке. Она волновалась, как бы Каджи не отказался есть, но он был слишком голоден, чтобы капризничать.

Накануне Ущерба демоны стали активнее. Ашия видела в свете Эверама, как рыщут они во тьме, и свет костерка привлекал их внимание. Большинство поворачивали назад при виде демонова корня, но один предприимчивый трясинный демон в конце концов подобрал ветку и принялся ею размахивать, срезая стебли, как серпом.

Схватив копье и щит, Терн поднялся на ноги.

– Если убивать демона меченым оружием, выйдет ярко и шумно, – сказала Ашия. – Это лишь привлечет новых.

– Как и то, что он царапает метки. – Терн повесил щит за спину и положил копье. – Я уведу его. Вернусь мигом.

Ашия не сомневалась, что он так и сделает, но что-то ее беспокоило. Возможно – жизненная философия Терна как таковая.

– Дай я попробую, – вызвалась она.

– С Каджи на руках?

Ашия улыбнулась и затянула «Песнь о Лунном Ущербе». Под зорким присмотром инструктора-дама’тинг они исполнили ее тысячу раз с сестрами по копью, но в день, когда сестра пела ее для шар’дама ка по случаю бракосочетания с земплепашцем-жонглером, она звучала иначе. Ашия еще тогда почувствовала ее мощь и в переписке с сестрой по копью выяснила побольше.

Каждый куплет отличался собственным ритмом, тональностью, энергетикой. Один делал поющих невидимыми для демонов. Другой отгонял их. Третий сбивал с толку или вызывал боль. Требовался большой охват, но Ашия знала свое дело.

Трясинный демон успел прорваться сквозь заросли алагай’вирана. Он уже приблизился к меточному кругу, когда песня Ашии погнала его прочь. Коснувшись меченых камней, Ашия активировала хора-колье. Различные конфигурации меток могли представить ее безмолвной, как смерть, или разнести голос вдаль и вширь. Позволить ей услышать нечто далекое и заглушить близкое.

Песня сделалась громче, вынуждая демона отступать по своим же следам. Когда он вышел из зарослей свиного корня, Ашия наложила на первый куплет другой, приводя демона в замешательство, затем добавила еще один, маскирующий. Демон завертел головой, потеряв их из виду; его взгляд тупо метался по лагерю. В итоге он побрел прочь, и Ашия постепенно умолкла.

Терн стоял ошеломленный:

– Видел такую магию в Лощине на похоронах Восьмипалого. Пели две красийки.

Каджи уснул, и Ашия уложила его калачиком в углубление щита.

– Это мои кузины Аманвах и Сиквах. Обеих вместе с достопочтенным супругом коснулся Эверам. А я лишь немного приобщаюсь к их мощи.

Терна что-то отвлекло. Он отвернулся и всмотрелся в ночь.

Ашия встала рядом:

– Что там такое?

Терн указал на лесного демона, который был крупнее и сильнее тех, что обычно обитали на болотах.

– Этот недрила нас преследует.

– Ты уверен? – спросила Ашия.

Алагай не проявляли к ним интереса.

– Уверен, – кивнул Терн.

Ашия прищурилась в свете Эверама, изучая конфигурацию магии в ауре демона. Да, с виду он не выказывал к ним интереса, но аура выдавала другое. Его интересовали только они, и ничто больше.

– Думаю, ты прав, – проговорила Ашия. – Его нужно убить. Останься с…

– Нет. – С копьем в руке Терн уже выходил за круг. – Разберусь.

Ашия поджала под покрывалом губы. Она привыкла командовать, но Терн был сам по себе.

Он был молодцом и выскользнул из зарослей алагай’вирана незаметно даже для Ашии, хотя она знала, куда смотреть. Юркнул в рощу, и она уловила лишь колебание воздуха. Демон ни аурой, ни поведением не выдал, что заметил его исчезновение.

Но тут издалека донесся зов. Демон склонил голову набок, повернулся и побежал на звук.

Через несколько секунд раздались пронзительные крики, засверкали вспышки. Ашия осталась слишком далеко, чтобы разобраться в происходящем, но сполохи и шум продолжились, и в ней зародился ужас. Если Терн застал одинокого демона врасплох, то должен был убить его быстро, пусть и крупного. Но даже богатырю нельзя вступать в затяжной бой с такой громадиной. Демоны не знают усталости.

Однако поединок все длился, и Ашия, встав, повела руками. Выщелкнулись лезвия, таившиеся в коротких копьях. Каждая мышца взывала к ней, требуя поспешить на выручку к Терну. Дать отпор алагай.

Однако Каджи, покоившийся на щите, удерживал ее в круге. Что его ждет, если Ашия с Терном погибнут?

Но битва свирепствовала, и Ашия приняла решение. Она потянулась за узлом для Каджи. Если рисковать, то вдвоем.

Ночь смолкла. Ашия содрогнулась, пристально вглядываясь во мрак. Десять вдохов. Двадцать. Она подняла узел и просунула руки в лямки.