Кстати, а ведь, похоже, он помогал Алесе в расчете на то, что девушка оставит мужа. Алеся сообщила Игорю, что уходит от него, они поругались, возможно, парень не сдержался и…

– Мне надо срочно отсюда уходить, – пробормотала Вронская.

Она подбежала к дивану, чтобы схватить стоящую возле него сумку, но…

– Постойте, девушка, куда же вы торопитесь, – вдруг раздался откуда-то сверху голос Шимова. – Так любопытно за вами наблюдать. А двери заблокированы. Так что не торопитесь. Вы ведь хотели поговорить. Давайте поговорим.

Надо как-то выкрутиться.

Наврать ему с три короба.

Пока он еще не выглядит опасным, даже почти добродушно улыбается.

– Дима, простите меня за эту маленькую импровизацию. – Лика попыталась посмотреть на спускающегося по лестнице Шимова нежно и страстно. – Понимаете, там, в Несвиже… вы мне очень понравились. Но познакомиться с вами я не успела. Я выяснила у Надольского ваш адрес, приехала сюда. Да, я смотрела ваше «избранное» на ноутбуке. Хотела понять, что вы за человек, чем увлекаетесь. Но я поняла, что у вас есть девушка. Она красивая, отличный выбор. Я поняла, что мне ничего не светит.

– И поэтому, – Шимов приблизился к Лике так близко, что она почувствовала запах его свежей туалетной воды, – вы решили посмотреть мои тапочки? Кто ты, а? Откуда ты вообще здесь взялась?

– Я… я…

Мысли катастрофически закончились.

Не осталось ничего, кроме ужаса.

С обреченностью кролика Вронская, дрожа всем телом, просто наблюдала за движениями Шимова.

Расположился в кресле, взял сумку с ноутбуком.

Обнаружил документы – изучает.

Нашел последний роман, в мягкой, уже чуть затертой обложке. Нахмурившись, сравнивает фотографию на обложке с изображенной в паспорте.

Ноутбук…

Нет, нет, только не это! Если он только сделает то же самое, откроет «избранное», и там… Там пост в блоге о поездке в Минск, самая первая ссылка на «Белорусское обозрение», где публиковалась статья Славина, какие-то ссылки на исторические сайты со скудной информацией о Радзивиллах.

– Писательница, ну зачем же ты врешь? Я тебе почти поверил, решил, что у тебя любовь. А ты на самом деле, как я вижу, интересуешься белорусской историей.

– Одно другому не мешает, – прошептала Лика онемевшими губами. – Я приехала, чтобы собрать информацию для новой книги. А потом увидела вас.

Шимов нервно рассмеялся.

– Послушай, а ты – крашеная блондинка?

– Крашеная.

– Странно, мыслишь, как натуральная. Видишь ли, девочка, мне очень жаль, но Надольский не знает этого адреса. Он мне всю плешь в Несвиже проел. В гости я таких людей не приглашаю, понимаешь?

– Он дал мне рабочий номер. А там ваша секретарша перепутала меня с какой-то Машей.

– Слушая тебя, я понимаю, что врать – это титанический труд. У Надольского нет моего рабочего номера, только мобильный. Кстати… кстати, а это идея…

Он достал из кармана спортивной куртки сотовый телефон, набрал номер. Но потом сбросил вызов, поднялся с кресла и, подойдя к стене, коснулся рукой декоративной панели. В следующую секунду плиты пола раздвинулись, открывая ведущую вниз лестницу.

– Двигай туда, – Шимов кивнул в проем. – Быстро спускайся, я сказал. У меня там бассейн, можешь охладиться. Не вздумай орать, предупреждаю!

Негнущиеся ноги еле передвигаются. Каждый шаг причиняет боль.

Господи, как можно было быть такой неосмотрительной!

Забыть о своем ребенке, самой залезть в логово преступника.

А вот это можно было предвидеть – плиты бесшумно смыкаются над головой, преграждая выход…

Лика бросила взгляд вниз.

Освещенная лестница (видимо, она оборудована датчиками на движение, при срабатывании которых загорается свет) действительно ведет к большому бассейну, возле которого стоит пара шезлонгов.

А наверху… Звукоизоляция не стопроцентная, речь Шимова с трудом, но можно различить…

– Олег, тут ко мне заявилась какая-то Лика Вронская. Кто она? А, просто путается под ногами и мешает, понятно. Твой начальник любит ее книги, а то ты бы гнал ее в три шеи? Нет, я ее гнать не буду. Девочка симпатичная, сговорчивая. В душ уже пошла. Я? Абсолютно не против! Зачем отказываться от того, что само идет в руки. Нет, ничего, что худая, мне нравятся такие малышки! Я – бабник? Обижаешь, я – джентльмен, и если леди хочет…

– Скотина, – процедила Лика сквозь зубы. – Тварь! Мерзавец!

Вронская поднялась на ступеньку выше, присела на корточки, практически касаясь затылком люка.

Так проще прислушиваться к тому, что происходит в холле.

Так проще, только…

Лике вдруг показалось, что она полностью оглохла. Там, наверху, воцарилась полная тишина. И от этого стало так страшно…

Надо собраться.

Попытаться сосредоточиться, несмотря на этот страх.

«Убивать меня Шимов не будет. Просто не посмеет. В конце концов, Надольский знает, где и у кого я нахожусь, – рассуждала Вронская, пытаясь унять нервную дрожь. – Шимов же не дурак, чтобы сам себя под монастырь подводить. Вывезти меня из дома и закопать в ближайшем лесочке он тоже не сможет. Пусть в этом поселке нет общей охраны, но здесь полно видеокамер, я видела, на каждом доме крепится такое оборудование. Удерживать меня здесь долго – это тоже не вариант. В конце концов, родственники Протасевича, у которых я остановилась, забьют тревогу, позвонят Яну Брониславовичу, Надольский ему расскажет о моей якобы любвеобильности. Сколько проработает легенда «Лика в душе»? День, два? Возможно, а потом… Нет, он не будет меня убивать. Надо попытаться с ним договориться. Вот, точно, надо попросить у него денег! Представить все так, что я шантажистка, алчная и корыстная. И что ради кругленькой суммы я вполне готова забыть о том, что Шимов со своей любовницей натворил в Несвиже. Если я сыграю убедительно – то это, похоже, мой единственный шанс отсюда выбраться. Причем надо действовать быстро, пока Шимов еще не успел сообразить, что к чему…»

Однако все произошло не так, как Лика планировала.

Когда отодвинулась панель, Шимов коротко бросил:

– Спускайся к бассейну.

Лика покорно заковыляла вниз, присела на шезлонг.

В руках бизнесмена была какая-то банка и моток веревки…

– Снимай свитер, – коротко распорядился бизнесмен.

– Зачем?

– Блин, надо! Хватит тут дуру из себя строить. – И он вытащил из кармана куртки газовый пистолет.

Онемевшими руками Лика стащила с себя свитер.

– Ложись на шезлонг!

Минута – и все тело уже примотано к прохладному пластику, не пошевелиться.