— Я тоже считаю, что отмечать дни рожденья — это глупость, — заметил Эйрих. — Праздновать, что жить осталось на год меньше? К тому же я, как и вы, не знаю точной даты своего появления на свет. Эрвард в нашей компании — единственное исключение.

— Спасибо, вы оба меня очень утешили, — буркнула Элина.

— Выше голову, Эрвард, — отозвался Эйрих. — Как любят выражаться полководцы, мы проиграли битву, но не кампанию. Основные события развернутся в Хурданистане.

Он ошибался. Основные события ждали их в ином месте.

На этот раз им не нужно было пересекать Шезех-Кум. Караван невольников, встреча с которым оказалась роковой для Редриха, вышел, очевидно, из более южной области Хурданистана, поэтому часть его пути пришлась на пустыню; однако горный район, где, предположительно, держали Артена, находился намного севернее, и прямая, соединявшая его с Керулумом, целиком проходила через степь. Дорога, которая вела из столицы Тургуная на запад, конечно, не вполне совпадала с этой прямой, поэтому через три дня путники свернули с нее в степь, отклоняясь к югу. В последнем городе, который они проезжали, Эйрих в очередной раз купил пару луков — Йолленгелу и себе, а также тургунайские кожаные доспехи. Элина радостно избавилась от туземного халата, а пару дней спустя эльф наконец-то оправдал свое вооружение, подстрелив некрупное копытное из пробегавшего по степи стада. Впрочем, промахнуться по целому стаду в любом случае было затруднительно — зато у Йолленгела появился законный повод гордиться своим вкладом в снабжение экспедиции провиантом.

Через восемь дней после отъезда из Керулума они достигли северных отрогов Хадирских гор. Это была уже территория Хурданистана. Впрочем, никаких признаков формальной границы не существовало; если в тургунайской степи им время от времени попадались сторожевые башни, то в эти безлюдные места обычно не заглядывали даже редкие кавалерийские разъезды.

За время пути Элине ни разу не удалось снова переговорить с принцем, однако еще трижды она чувствовала контакт. Каждый раз это чувство было дольше и уверенней — теперь уже не оставалось сомнения, что они на верном пути и приближаются к цели.

У подножия гор, однако, вышла заминка; область поиска вновь оказывалась слишком большой, а лазать по кручам наобум никому не хотелось — да и смысла особого не имело. Целый день они простояли лагерем в устье одного из ущелий, где их не было видно с равнины; Элина вновь и вновь усаживалась, закрыв глаза и сжав в кулаке медальон, и сосредоточенно бормотала заклинания, пытаясь выяснить дальнейший путь, Эйрих от нечего делать точил и полировал оружие, бурча что-то весьма нелестное по адресу магии, а эльф по большей части лежал на спине, закинув руки за голову, глядя в весеннее небо с редкими перистыми облаками и посасывая сладкий сок молодой травинки — кажется, впервые за долгое время он чувствовал себя вполне счастливым, радуясь, что наконец-то не надо куда-то мчаться и кого-то спасать, а можно просто спокойно отдохнуть.

К вечеру Элина совершенно выдохлась и оставила свои безнадежные попытки. Она не могла понять, почему у нее ничего не выходит — пусть ее навыки были дилетантскими, а магия эпохи меча — слабой и ненадежной, но за несколько десятков (в худшем случае) миль от цели, да еще при обоюдном желании сторон, контакт должен был быть достаточно устойчивым. Единственный разумный ответ состоял в том, что кто-то мешает контакту. Среди тюремщиков Артена имеется маг, поставивший блокировку. Само по себе это было достаточно неприятно — и почему она не задумывалась о такой возможности раньше, размышляя лишь о характерных для времени меча опасностях? — но тогда непонятно, почему связь удается хотя бы иногда. Элина знала, что профессиональному чародею уровня, скажем, Ральтивана было вполне по силам обеспечить круглосуточную «невидимость» для дилетанта вроде нее.

Под утро графиня выбралась из палатки, обнимая себя за плечи и пританцовывая от холода; немного согревшись, она уселась кожаными штанами на росистую траву, подняла лицо к полной уже луне, серебрившей снега далеких вершин, и предприняла еще одну попытку. На этот раз у нее получилось! Она увидела высокую каменную башню, венчавшую поросшую травой округлую верхушку горы; слева темнели скалистые громады более высоких гор, а направо открывался вид в долину. В лунном свете башня с ее черными провалами окон без единого огонька и стенами в пятнах теней, сложенными из неровных каменных глыб, казалась давно заброшенной; однако обвивавшая вершину и убегавшая в долину узкая дорога показывала, что люди сюда наведываются. Картина была очень четкой; когда Элина вышла из транса, башня все еще стояла у нее перед глазами. Расстояние, скорее всего, не превышало двух десятков миль — впрочем, в горах это не так уж и мало. В точном направлении она уже не сомневалась. Прочертив его для верности ножом на земле, графиня с чувством выполненного долга полезла в палатку досыпать.

Утром Эйрих поздравил ее с успехом — достаточно, впрочем, сдержанно, ибо его неприязнь к магии, кажется, лишь усиливалась с каждым разом, когда последняя доказывала свою эффективность — и экспедиция вновь отправилась в путь. Эти горы были столь же незнакомы Эйриху, как и его спутникам; однако его горный опыт в целом был заметно богаче, чем у них, и ему пришлось взять на себя нелегкую задачу по прокладыванию маршрута. Два дня путешественники петляли по склонам и ущельям; несколько раз им приходилось поворачивать назад, когда надежный, казалось бы, путь упирался в отвесную стену, широкую пропасть или опасную осыпь. Однажды им пришлось переходить вброд горный поток, неглубокий, но яростный; ледяная вода окатывала до пояса и норовила свалить с ног — в итоге эльф таки упал, зашиб бок и колено о камни, вымок с ног до головы и чуть не захлебнулся, прежде чем товарищи выволокли его на берег.

Однако куда большая неприятность случилась вечером второго дня. Отряд проходил по узкому уступу, ведя коней в поводу, когда из каменной щели прямо под ноги Элине выползла змея. Графиня застыла неподвижно, но ее лошадь, непривычная к горным условиям, испуганно шарахнулась назад и сорвалась в пропасть. Элина едва успела выпустить уздечку, чтобы не свалиться следом.

Потом она, разумеется, настояла на том, чтобы спуститься вниз и подобрать свои вещи, включая и бесценные записи; на это ушло два часа, начало уже темнеть, и путникам пришлось ночевать раздельно — эльфу, оставленному с лошадьми, наверху, а Элине и спустившемуся с ней Эйриху — внизу. На следующий день они чуть ли не полдня карабкались обратно, и лишь когда солнце перевалило высшую точку траектории, отряд смог возобновить путь

— теперь уже с двумя лошадьми, на которых распределили поклажу третьей. Впрочем, здесь, на горных кручах, большую часть пути все равно приходилось проделывать пешком, а не верхом.

В скором времени под ноги им легла широкая щебнистая тропа — кажется, первый знак присутствия людей в этих горах. Тропа уводила в седловину между двумя некрутыми склонами, зеленевшими сочной свежей травой. Очевидно, этой дорогой пользовались пастухи — на это указывали катышки овечьего помета. И действительно, пройдя через седловину, путешественники оказались на широком лугу, где паслось стадо. И тут же навстречу им устремилась пастушья собака.