Михалыч… Изящная многоходовка. Я б, так не смог, наверное. Терпения бы не хватило… или хватило? Хм…

Не важно.

Я отбросил все лишние мысли. Надел на шею кулон, или всё же амулет? А, не важно.

Сосредоточился на нём и на нужных построениях фигур для его использования. Создать: усилие воли, пространственное воображение, визуализация… Прокол! Несколько мощнее, чем требуется, но в пределах погрешности. Запитка визуализированного контура… есть, пошло.

Под взглядом круглых от шока глаз вернувшейся ни с чем Наташи, вокруг моей вытянутой вперёд руки проявляется запитанное плетение, светящееся зелёным светом.

Так, движение руки в сторону — «Глаз» открывается. Легкий щелчок оповестил меня об успехе операции. Далее, направить «конус взгляда» «Глаза» на объект и настроить фокусировку, чтобы объект и участок местности попали в «конус» полностью. Есть.

Формирование, визуализация, прокол, запитка нового управляющего контура… Есть! Контур готов. Плетение готово. Артефакт активен. Теперь калибровка управляющего воздействия.

Прошло с момента смерти не больше десяти минут. Значит за шаг сетки берём минуту. Готово.

Медленно веду рукой справа на лево, отсчитывая, отматывая минуты для объекта назад.

Глаза Наташи и ещё пары свидетелей становятся всё более широко распахнутыми, грозя вовсе вывалиться из глазниц, так как веки уже не в состоянии их удерживать, так широко они раскрыты. Кровь из под тела начинает стекаться обратно, лужа уменьшается и втягивается в тело. Тело встаёт, а голова прыгает на положенное ей место, прирастая… «Получилось?» — проносится в голове мысль.

И тут мир окружающий застывает. Мгновенно и весь. И нет, это не «стоп-кадр», точнее, не мой «стоп-кадр», так как рядом со вставшим на ноги Сталиным, стоит фигура в темном. Женская фигура. И я понимаю, что попал… опять. Грёбанная Магия!!!! Мало мне было в прошлый раз: по кусочкам в пустыне собираться? Так на тебе: получите — распишитесь! Явление персонифицированной Смерти Марвел!

— Дзе-е-е-е-е-е-ен, — медленно выдохнул я, опуская руку, вокруг которой и не думали гаснуть контуры и конструкты.

* * *

Глава 76

* * *

Что ж, как говорил один крайне самоуверенный пингвин на большом тропическом острове: «Улыбаемся и машем, Господа. Улыбаемся и машем…». Махать, пожалуй, излишне. А вот улыбка ещё никому не повредила. Хотя, пожалуй, спорное утверждение. Но…

Мои губы волевым усилием растянулись в стороны.

— Здра-а-а-асте, — уже громко, после тихого выдоха «Дзе-е-е-ен», протянул я.

— Виктор, — послышался от фигуры Смерти на удивление приятный женский голос. — Оставь его. Он и так, твоей Волей слишком задержался на этом свете. Его время окончательно вышло.

— Время? — растянул губы ещё немного я. Вот только, улыбка эта начала наполняться искренностью. Искренней агрессивной хищностью. И была уже оскалом, а не улыбкой. — Время — в моих руках! — поднял руку, вокруг которой продолжали висеть конструкты зелёного цвета я.

— Время — возможно, — не стала спорить Смерть. Кстати, в её фигуре не было ничего из того, что обычно приписывают Смерти. Ни костлявых пальцев, ни черного глухого балахона, ни зазубренной косы в руках. Наоборот: фигурка у неё, у этой дамочки — что надо! Девяносто, шестьдесят, девяносто, на сто восемьдесят пять. Красивое, строгое черное платье. Единственное, капюшон всё же присутствовал. Капюшон с коротенькой накидкой, что едва прикрывала плечи, и маска. Маска черепа на лице. Вот только в прорезях этой маски было видно вполне живые человеческие глаза. — Но не Жизнь. Всё имеет свой конец. Его жизнь окончилась.

— Ты просишь. Значит, у меня есть выбор, — добавился к оскалу ещё и прищур.

— Есть, — не стала спорить Смерть. — Ты можешь вернуть его сегодня. Но он умрёт завтра. Или послезавтра. Или в любой случайный момент, начиная с этого. Насколько долго ты сможешь держать его в этом мире своей Волей? Отпусти его сейчас. Уж ты-то прекрасно знаешь, что смерть тела — не конец Пути. И ТАМ, дальше, его уже ждут. Его душе необходимо для развития следовать дальше.

— Он нужен мне здесь, — проговорил я, продолжая скалиться. — Мне плевать на его душу. Пусть работает!

— На его… а на свою? — чуть склонила голову к плечу Смерть.

— На свою? — напрягся я сильней, а улыбка начала гаснуть.

— Если ты его вернёшь сейчас, то ответственность за всё, что он сделает, с этого момента, возьмёшь на себя ты, — сказала она. — А он сде-е-е-елает.

— Плевать, — ответственности я не боюсь. В конце концов, я всю жизнь принимал решения и отвечал за них.

— Тем более, теперь. Когда почувствовал моё прикосновение. И то, что ТЫ МОЖЕШЬ его вытащить. Ещё и ещё раз…

Улыбка моя погасла, словно её, щелчком выключили. Он же мне после такого вообще на шею сядет!!! Итак-то уже почти влез, а теперь и вовсе ножки свесит…

— Забирай, — бросил руку, что до этого держал поднятой я.

— Уверен? — послышалась мне в её голосе улыбка и даже доля насмешки.

— Абсолютно. Пошёл он на хуй!

— Хм? — чуть повела она головой. — Сделать его в следующей жизни женщиной? Интересная мысль…

А я непроизвольно поёжился. И напомнил себе, что с этой Леди надо быть крайне осторожным в словах. Хотя… когда меня подобные напоминания останавливали от глупостей?

— Смерть, ответь мне.

— Спрашивай, Виктор, — легко разрешила мне она.

— Что с моими потомками? Теми, что лежат в склепе? Они мертвы? — в конце концов, глупость и упускать возможность уточнить такой важный момент у первоисточника.

— Да, — ответила она так, что легко было понять: вопрос я задал не правильный, и она даёт ещё попытку.

— Они… ушли? — подумав, сформулировал я иначе.

— Нет, Виктор, — ответила она, интонацией показывая, что да, это именно та формулировка, которая позволит получить устраивающий меня ответ. — Они не ушли. Их «души» замерли в шатком равновесии. Тела были убиты, но это не обычные тела. Они держат. Не отпускают. Но и сил вернуться к жизни, им не хватает.

— Я смогу их вернуть?

— Откуда мне знать, Виктор? Это — дела живых. Не мои, — ответила она и пожала плечами.

— Тогда, я отдам его, — кивнул на всё так же стоящего Сталина. — Но заберу их!

— Торгуешься? — снова качнула головой, но только уже к другому плечу она.

— Нет. Формулирую своё решение.

— Знаешь, Виктор, — после небольшой паузы сказала Смерть. — Он хотел бы с тобой поговорить перед уходом. Выслушаешь?

— Выпрашивать жизнь будет? — с подозрением нахмурился я.

— Нет, — ответила Смерть. И мне показалось, что в этот момент за её маской пряталась улыбка.

— Тогда, выслушаю, — стоило мне это сказать, как Сталин «отмёрз» и повернулся ко мне.

— Виктор Иванович, — усмехнулся он и глубоко затянулся трубкой, которая прыгнула назад в зубы тогда же, когда