Ли-Вань недоуменно поднял брови:

— Но зачем вообще понадобилось вмонтировать в Лизу пароль?…

— Одна из очевидных причин — защита ваших сайтов от проникновения на них посторонних. Но были причины и более веские. Мы опасались влияния на ваши излучения интенции языка в момент вашего захода на сайт. Поэтому мы решили поступить так, как поступал Седьмой Учитель — мы зашифровали доступ к вашим сайтам в его перевернутом имени. Вам надо было самим догадаться о правильном пароле — тогда язык не смог бы повлиять на вашу интенцию. Подсказка Одра Ноэль и загадка Леонардо показались нам вместе достаточными указаниями на то, как именно следовало повернуть ключ к Алгоритму Счастья.

Ли-Вань опять растерял мысли. Он потер пальцами лоб.

— Но ведь Дипак был близок к тому, чтобы не отгадать загадку? Весь ваш план мог провалиться…

— Все было продумано до малейших деталей, — не скрывая гордости, сказал старик. — Рыцарь Ордена, адвокат Аннимира, в любом случае вручил бы Дипаку тетрадь, а не деньги. Ведь избранный не знал, какую именно из коробок он получит в том случае, если отгадает загадку.

Ли-Вань с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла.

— Поверьте, мы сами сожалеем о том, что случилось, — лицо барона сделалось печально. — И теперь я перехожу к главному. Мысль сочинить самим Правило Истинной Веры и придумать легенду про Алгоритм Счастья пришла нам, когда мы увидели, что несмотря на все наши усилия, многое в развитии левиев пошло не так, как мы рассчитывали. Риски получить крайне разбалансированные свечения не становились меньше. Мы видели, к примеру, что Евгения вдруг охладела к науке; что Самуэль стал тяготиться поисками истины и ищет себе новое увлечение; что Катарина, кажется, вовсе не собирается создавать семью… Вы сами, — барон уставил сухой тонкий палец на Ли-Ваня, — внезапно, по непонятным для нас причинам покинули монастырь Ват-Утон и перешли в монастырь, который нам тогда показался сектой. Мы подумали, что ошиблись в том курсе, который выработали для каждого из вас. И мы решили начать корректировать этот курс. Но что нового мы могли придумать по сравнению с тем, что было сделано раньше? Если мы не справились сами, единственный выход был обратиться к лучшему опыту людей. И вот, чтобы на это раз действовать наверняка, мы придумали дополнить тетрадь Томмазо последним Откровением — Правилом Истинной Веры — избранные должны были неукоснительно следовать правилам, традициям и верованиям, выработанным на земле до них праведными общинами людей. В конце концов мы даже сами помогли некоторым из вас найти их общину.

Магистр кивнул на Девина:

— Томас, к примеру, под маской испанского кабальеро познакомился с Евгенией на балу в Рэйвенстоуне, а на следующую ночь привел ее в церковь.

— Что вы наделали… — прошептал Ли-Вань. — Я… — он вдруг все понял. Костяшки пальцев, сжимающих ручку двери, побелели. — Дав нам ваше правило, вы умертвили нас; сделали для него кормом… — Посмотрите, — он поднял лицо, голос его задрожал. — Посмотрите, что случилось. Мы смотрим на витраж, и он вдруг сверкает нам изумрудной искрой, — той частью его, которой мы призваны стать. Мы разбиваем витраж, и вдруг случайно находим на земле именно тот осколок прошлого, который сверкнул нам. Но этот осколок мертв без других вокруг него, сам по себе он не имеет в себе красоты. Когда он был в витраже, он вспыхивал для нас, словно звезда, он был нашей Целью, он вел нас, — но мы разбили витраж, и вот начинаем, склонившись над потускневшим осколком, домысливать и договаривать окружающие его фрагменты… Правила, традиции, верования…

Наступило молчание. Фон Рихтхофен опустил голову.

— Да, мы ошиблись, — наконец сказал он. — Но ведь… — он поднял глаза. — Из записей разговоров монахов в Бань-Тао, мы узнали, что вам известна тайна Падальщика. Значит, еще не все потеряно… Вы знаете, в чем его тайна? Что именно надо повернуть, чтобы открыть Врата правильно?

Ли-Вань зябко обнял себя за плечи.

— Нет, нет…. Я не знаю тайны Падальщика… Я не знаю, как и что надо повернуть… Я пытался, но я лишь догадался о вашем ненужном пароле; у меня ничего не вышло.

Черное окошко, отделяющее кабину водителя от салона, бесшумно опустилось.

— Включите телевизор, сэр, — послышался из кабины голос шофера. — Я подумал, что вы захотите это услышать.

Фон Рихтхофен нажал кнопку на пульте в подлокотнике кресла, — с потолка салона бесшумно опустился экран портативного телевизора.

На экране появилось изображение дымящегося развороченного автобуса, усеянная обломками улица, полицейские машины с красными и синими лампами на крышах…

Раздался тревожный голос диктора:

— В городе один за одним произошли шесть взрывов, три из которых прогремели в городской подземке и три в рейсовых автобусах. События полностью парализовали жизнь столицы. Целиком прекращено движение общественного транспорта, в том числе метро. На дорогах образовались огромные пробки, настроение жителей Лондона паническое. В настоящий момент в городе введены армейские подразделения… Повышенные меры безопасности принимаются и в Нью-Йорке, Париже, Москве… Полиция не сомневается, что произошедшее является следствием хорошо спланированного теракта…

Поверх кадров хроники появились четыре фотографии, — диктор называл этих людей террористами. С одной фотографии, мутной, сделанной камерой безопасности на улице, злым взглядом смотрел парень в толстовке с накинутым на голову капюшоном. Лицо парня на фотографии рядом опознать было невозможно — он прикрылся рукой, — но на шее у него были хорошо видны бусы из круглых шариков.

Девин повернулся к шоферу:

— Хэмпфри, мы можем ехать быстрее? Сколько еще до больницы?

— Сами посмотрите, что делается, сэр! Полгорода перекрыто из-за взрывов!

Фон Рихтхофен нажал кнопку на подлокотнике, наружное окно плавно ушло вниз, салон наполнился гудками, запахом выхлопных газов…

Словно попавшее в западню стадо быков, машины вокруг горбились крышами она подле другой и в страхе ревели…

Все трое быстрым шагом подходили к стойке регистратуры, когда из белых створчатых дверей к ним выбежал Самуэль. Ли-Вань не видел его давно и теперь с трудом узнал. Лицо херувима исхудало, нос обострился; чистые белые кудри, раньше освещавшие лицо, были стянуты резинкой на затылке и словно посерели.

— Скорее! — крикнул Самуэль; голос его срывался от отчаяния. — Скорее же!..

Трое, не обращая внимания на протестующие крики девушки за стойкой, побежали к белым, ведущим к лифтам дверям.

— Ты знаешь про Хранителей? — на бегу крикнул Самуэлю Ли-Вань.

Тот не расслышал, прокричал в ответ другое:

— Я уже месяц получаю анонимные письма с угрозами, — вчера в меня стреляли!

Зеленым светом светили неоновые лампы с потолка.