— Да, в июне сорок второго на свет появился Сашенька, — с улыбкой на устах ответила хозяйка.

Увлеченная рассказом, она не заметила, как напрягся ее собеседник, услышав эту новость. С помощью нехитрой арифметики Котов легко подсчитал, что между днем, когда познакомились будущие супруги, и днем рождения их ребенка прошло всего-то чуть больше семи месяцев. Впрочем, подобное иногда бывало — семимесячные дети далеко не редкость. Однако это следовало проверить.

— Богатырем, наверное, уродился? — задал очередной вопрос чекист.

— Что вы, война ведь шла, пусть и далеко от нас, — взмахнула рукой хозяйка. — Время было тяжелое, голодное. Вот и Сашенька у нас родился семимесячным, недоразвитым. Думали, что умрет, а он взял и выжил. Теперь вот на большой должности служит.

— Неужели пошел по стопам отца? — поинтересовался интервьюер.

— Нет, это немного другая сфера деятельности, — уклончиво ответила хозяйка, и гость понял, что она не хочет заострять внимание на этой теме.

— У меня у самого отец военный, а я вот пошел в музейные работники, — соврал Котов, чтобы продолжить разговор о младшем Бородине. — Правда, музей наш связан с военным делом. Так что меня можно в какой-то мере назвать продолжателем династии.

— Мой Саша тоже защищает Родину, как и его отец, только в другой области, — слегка приоткрыла завесу секретности над профессией своего сына Бородина. — И все это стало возможным, благодаря тому воспитанию, которое дал сыну Терентий Сергеевич. Он воспитал его честным человеком, патриотом своей страны. Но мы ведь не о нем сегодня говорим, а об его отце?

— Почему же — в нашей экспозиции будет представлен широкий спектр жизни и деятельности генерала Бородина. И в ней найдется место и для членов его семьи. Если вы, конечно, не против.

— Мне бы хотелось, чтобы главным в вашей экспозиции была все-таки судьба моего мужа. Он ведь почти всю жизнь прослужил в ваших краях.

— Но мы же не можем оставить без внимания и его боевую подругу — вас, Светлана Ивановна. Тем более, что вся родня вашего супруга погибла во время войны в Смоленске и с той стороны опросить, увы, уже некого. Вы, кстати, кем работали в Свердловске?

— По своей профессии — я же закончила педтехникум. Поэтому всю жизнь проработала учителем русского языка и литературы.

— А как вы проводили свои семейные отпуска, куда ездили отдыхать?

— В разные места, но чаще всего в Крым — в район Судака. Там замечательная природа.

— А места своей юности вы не навещали? Я имею в виду город Фрунзе, где вы учились?

— Была один раз — году этак в шестьдесят пятом, — кивнула головой хозяйка. — Даже сходила в кино в кинотеатр «Авангард», что на улице Сталина. Правда, теперь и улица сменила название, и кинотеатр называется по-другому — «Ала-Too». Там вообще многое изменилось, да и людей, которых я знала, уже не было в живых. Короче, приехала я оттуда грустная. Помните, как у Геннадия Шпаликова:

Котов прекрасно знал это стихотворение, поэтому легко его продолжил к вящему восторгу его собеседницы:

— Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне…

— А еще мне нравятся другие стихи на эту же тему — у Омара Хайяма, — произнес Котов и снова принялся декламировать:

— Я, кстати, несколько лет назад был в Бухаре и Самарканде — посетил медресе, где когда-то учился Хайям, — снова соврал Котов своей собеседнице, чтобы вывести ее на интересующую его тему — о Средней Азии.

— Завидую вам, я там никогда не была, — не поддалась на эту уловку хозяйка.

Впрочем, она не врала — будучи несколько раз в Узбекистане, она никогда не посещала эти медресе. Однако ее ответ ясно дал понять гостю, что эту тему развивать с ней бессмысленно.

Спустя час после этого посещения Светлане Ивановне позвонил сын. Она как раз смотрела по телевизору передачу «Русская речь», которая, как и визит недавнего гостя, снова навеяла ей воспоминания о годах молодости — когда она работала учительницей русского языка и литературы в школе. Поэтому первое, о чем мать сообщила сыну — о своей беседе с гостем из Свердловска.

— А он показал тебе какой-нибудь документ, удостоверяющий его личность? — спросил Бородин у матери.

— Сынок, мне было неудобно его об этом спрашивать, — не скрывая своей растерянности, ответила Светлана Ивановна.

— И чем он интересовался? — продолжал вопрошать Бородин.

— Многим, но в основном расспрашивал про Терентия Сергеевича. А еще мы читали стихи: я ему Геннадия Шпаликова, а он мне — Омара Хайяма.

— Это в контексте вашего разговора о Средней Азии? — догадался Александр.

— Да, но на эту тему мы почти не разговаривали — я не захотела.

— Спасибо, мама, и спокойной ночи. На днях увидимся, — и Бородин первым положил трубку.

«Нет в Свердловске никакого филиала Музея Советской Армии, но моя матушка этого, естественно, не знает, — размышлял Александр, сидя у телефонного аппарата с трубкой в руке. — Но будем надеяться, что она ничего существенного этому липовому музейному работнику не сообщила. Однако сам факт его прихода говорит о многом. Дыхание гончих, идущих по моему следу, начинает обдавать мне затылок».

Оставив своих домашних в квартире прихорашиваться, Алексей Игнатов выбежал из дома и отправился на оживленную Ясеневую улицу, чтобы поймать такси. Сегодня он собирался сделать своим дамам роскошный подарок — сводить их на концерт известной французской группы «Спэйс» в спорткомплексе «Олимпийский». До концерта было еще добрых два с половиной часа, поэтому времени для того, чтобы поймать такси и доехать до центра города, было в избытке. А тут еще и такси удалось поймать достаточно быстро — не прошло и пяти минут. Оставив машину у подъезда, Игнатов пулей поднялся на свой пятый этаж, где его уже дожидались Анастасия Шувалова и ее дочь Олеся.

В тот момент, когда сыщик скрылся в подъезде, к такси подошел мужчина — это был Олег Шувалов, который только сегодня приехал в Москву из Киева и, имея на руках адрес Игнатова (приятель из киевского ГУВД постарался), примчался в Орехово-Борисово. И, как оказалось, успел вовремя — его бывшие жена и дочка еще были на месте.