Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хозяин, ну не грусти ты, — подал голос топор. — Другую девку найдешь, все приложится. Красивая была, конечно, руки такие ласковые...
Нанок в бешенстве сжал топорище так, что побелели костяшки пальцев.
— Ай! Хозяин, не надо! — полузадушено заверещал топор. — Ну, прости глупую железку, сказал, не подумав.
Варвар нехотя разжал руки. В самом деле, не хватало еще с собственным топором драться. Что-то ты, брат-варвар, совсем расклеился. Сейчас бы драку хорошую, чтобы хоть на минуту забыться, избавиться от этой боли. Или поспать, только сон никак не идет. Стоит закрыть глаза, и перед глазами сразу Ее лицо. Да и если не закрывать — то же самое.
Нанок коснулся пальцами арфы, которая принадлежала ранее Тиле. Осторожно перебрал струны, арфа отозвалась печальным переливом. Нет, он не будет на ней играть. Все равно не получится так, как умела зеленоглазая эльфийка. Лучше и не пытаться.
— А знатная была драка, — топор изо всех сил старался как-то отвлечь его от невеселых дум. — Как мы им наваляли, а?
— Слушай, — со скрытым бешенством в голосе сказал варвар. — Если ты сейчас же не заткнешься, отнесу к болоту и утоплю к Блиновой тетушке, понял?
— Да понял, понял, — торопливо отозвался топор. — Экие вы, люди нежные! А мне каково в жизни пришлось! Только привыкнешь к человеку, подружишься, станешь ему близок — его раз — и убили. Или сам помер. Не живут люди долго, они ведь не топоры. А у меня тоже чувства есть! Ты что думаешь, если железный, так и вовсе бесчувственный?
— Прости, — варвару стало стыдно. В самом деле, что он на Томагавку накинулся? Топор разве в чем виноват? — Ты прав, приятель, только прошу, помолчи немного.
Топор заткнулся, то ли обиженно, то ли понимающе. Мимика у него бедная, так вот с ходу, и не разобрать. Впрочем, результат Нанока вполне устраивал.
Тихонько потрескивал костер, разбрасывая мелкие искры. Звезды на небе были уже почти не видны. Варвар еще раз приложился к бурдюку, отхлебнул вина. Прекрасный эльфийский напиток не веселил, как раньше, не позволял даже забыться в тяжелом пьяном сне. Это уже третий бурдюк, а напиться никак не получается.
Осторожно подошел и сел рядом воин. Человек из дальнего таинственного края, называемого Гардарики. Нанок помнил даже имя воина — Боресвет. Не глядя, протянул ему бурдюк с вином. Может, легче будет напиться в компании?
Боресвет так же молча отхлебнул вина и вернул бурдюк варвару. Слов утешения у него не было, да и бесполезны они сейчас. Что ни скажи — все кажется фальшивым и ненужным.
Скривившись от боли, к костру подошел молодой маг. Точнее, ученик мага, а еще точнее, конкретно Мастера Лура ученик. Хотя в последнем бою он такое показывал, что учеником парня обозвать просто язык не повернется. Варвар видел, как сотканное из Тьмы копье поразило его в грудь и считал, что парнишка погиб в этой битве. Ан нет, живехонек, эльфы его откачали и подлечили. Жаль, Тилу не смогли...
При этой мысли, в сердце варвара будто вонзили раскаленную иглу. Пряча мокрые глаза (мужчине не гоже показывать слезы), он приложился к бурдюку, потом передал его юному магу. Кажется, его Талем зовут.
— Эльфийское, — одобрил тот. — Неплохое вино. Ты, кажется, Нанок?
— Он самый, — признался варвар. — Из Кассарада я.
— Что-то слышал, — отозвался уже Боресвет. — Это горы такие, да? Надо будет заглянуть как-нибудь. Давно гор не видел, все степи да равнины.
— А я вот моря не видел, — пожаловался Таль. — Вообще никогда. Столько о нем рассказывают, вот бы взглянуть хоть раз...
— Лучше один раз увидеть, — согласился воин. — А еще лучше, в натуре, два раза и искупаться. Вот ты, Нанок, море видел?
— Видел, — варвар с удивлением почувствовал, что может уже не только дышать, но и разговаривать. Молодцы все-таки эти двое, не лезут утешать, не дают советы, просто сидят рядом и разговаривают о море. — Даже плавал на галере когда-то.
— Небось, пиратствовал? — усмехнулся Боресвет. — В натуре, подходящее занятие для воина. Я тоже вот когда-то...
Он глотнул вина, и начал рассказывать длинную историю о своих похождениях. Нанок кивал головой, чувствуя, что наконец-то засыпает. Глаза слипались, тело было вроде как чужое. Подействовало ли вино, или усталость после битвы, или спокойный голос гардарикца, но варвар растянулся у костра во весь свой немаленький рост и заснул.
— Не буди его, — шепотом предостерег Боресвет Таля. — Пусть поспит. Девчонку у него убили, он тут всю ночь просидел у огня, ни с кем не разговаривая. Учитель ваш пытался его успокоить, так чуть топором по башке не получил. Пусть поспит, душевные раны только сон и лечит. И вино еще, может быть.
Таль промолчал. Варвара было жаль, этот могучий жизнерадостный чужеземец сейчас был бледной тенью себя самого.
— Чем и плохо быть счастливым, — негромко сказал Боресвет. — Что когда счастье свое теряешь, жизнь становится адом.
— А если не теряешь? — спросил Ларгет.
— Рано или поздно все равно теряешь, — вздохнул воин. — Не бывает вечного счастья. И вечной любви тоже не бывает... В сказках, разве что...
Лани вышла из башни. Занятые своим делом эльфы не обратили на нее ноль внимания, что, в общем-то, довольно обидно. А вот собачий щенок их отчего-то крайне заинтересовал. В принципе, ничего удивительного, эльфы зверушек любят, и те им частенько отвечают взаимностью, причем не только в гастрономическом плане. Однако причина неожиданного интереса к щенку крылась в другом.
— Гончая Тьмы! — перепуганным фальцетом заверещал какой-то эльф. Вообще-то, голоса у эльфов что надо, им бы в опере петь, так что как же сильно надо было перепугаться, чтобы этак вот петушком заголосить.
— Уничтожь ее! Немедля! — это уже другой эльф сделал попытку установить общение. И для облегчения переговоров натянул лук.
— Вот уж нет! (это наиболее литературный пересказ ответа Лани). Не знаю я никаких Гончих Тьмы, а щенка обижать не дам!
— Ты не понимаешь! Это же — исчадье Мрака, квинтэссенция некромантии! Он — абсолютное зло, тварь Великой Тьмы...
— Сам ты... тварь, — обиделась Лани. — Он маленький и беззащитный щенок, а не то, чем вы тут его обзываете. Кыш отсюда, остроухие, не то я за себя не отвечаю!
Кышать с дороги эльфы явно не собирались. Более того, еще несколько уже налаживались к стрельбе, доставая свое грозное дальнобойное оружие. Лани беспомощно оглянулась по сторонам. Как на зло, никого нет из своих, а явно свихнувшиеся эльфы готовы и ее нашпиговать стрелами заодно со щенком. И как, интересно, отбиваться, если обе руки заняты? Одно она знала точно — погубить щенка она им не даст.
— Что здесь происходит? — Мастер Лур подоспел, как всегда, вовремя. Такая уж у магов особенность — всегда поспевать вовремя... или не поспевать вовсе, если уж совсем ломы и никакого желания.
— Щенок Тьмы, — коротко сказал эльф, и тут же понял, что сказал что-то не то. Пришлось добавить. — То есть, Гончая Тьмы, только маленькая.