Впереди, почти у самого выезда на Московское шоссе, со стороны просеки круто вырулил автомобиль, чуть было не столкнулся с ними, лихо обогнал…

– Ещё бы немного, и мог в нас врезаться! – заметил Павел Михайлович, сидевший на заднем сиденье.

– А во Втором управлении все лихачи, – ответил шофёр.

Павел Михайлович тотчас же понял, что в наркомате произошло что-то серьёзное. Вздохнул с некоторым облегчением: «Значит, не за мной одним послали. Выходит, полковник из люфтваффе прав. Какой молодец! Ему бы памятник при жизни. М-да, вот и “ни одного честного немца нет…” Что он теперь на это скажет?»

Фитин откинулся на сиденьи. Опустил стекло. За спиной поднималось солнце. Впереди – Москва, ещё окутанная буро-коричневой мглой. В машину влетала струя утренней свежести. Было воскресенье. Двадцать второе июня.

Из всех вызванных в наркомат по тревоге начальников управлений он был, пожалуй, единственным, кто вздохнул с облегчением.

В самом деле, что было бы, если не оправдались его заверения генсеку?

Однако не могли же все разведчики, нелегалы, антифашисты и просто честные люди, доброжелатели все вместе сговориться и плести небылицы о подготовке немцев к нападению на СССР! – прикидывал в какой уже раз Фитин и вместе с тем вновь и вновь задавал себе вопрос: «Неужели оправдались наши предупреждения о двадцать втором июня?»

Мысли Фитина прерывались: навстречу веером шла, заполоняя всю Первую Мещанскую улицу, группа молодых парней и девушек. Они явно были навеселе – пели, пританцовывали, смеялись, чему-то радовались. Притормозивший машину водитель заметил:

– У меня дочь тоже пошла на торжественный вечер.

– А с чем это связано?

– Как же! Выпускной вечер для окончивших десятилетку, товарищ начальник! Это же большое и радостное событие!

Фитин наконец понял:

– Да, да… радостное событие. Ты прав!

– Конечно, радостное, товарищ начальник! Платье бальное мы ей справили. Не узнать, прямо барышня! С отличием окончила десятилетку!

– Прими мои поздравления! Это действительно знаменательное событие! Поздравляю!

– Спасибо, товарищ начальник. Только бы войны не было.

– Это верно, – задумчиво ответил Фитин. Едва Фитин перешагнул порог наркомата, дежурный передал, чтобы он срочно зашёл к товарищу Меркулову.

В приёмной наркома НКГБ знакомый секретарь-майор тихо шепнул Павлу Михайловичу, что в три часа двадцать пять минут поступили сведения о том, что самолёты с опознавательными знаками Германии и Румынии подвергли бомбардировке ряд городов Белоруссии, Украины, а также военно-морские базы на Чёрном море.

В кабинете наркома ГБ Меркулова находилось уже немало руководителей ведомства. Шёл мрачный разговор.

Речь шла о том, что на протяжении всей границы, начиная с Финляндии, Германии и вплоть до Дуная с Румынией, сухопутные войска этих стран предприняли военные операции с целью вторжения на нашу территорию. В Киевском особом военном округе отмечена высадка на парашютах группы диверсантов. На пограничных заставах и среди мирного населения есть убитые и раненые. Точных сведений о боевых действиях пока не поступало…

– Стало быть, война, – заключил Фитин.

– А как иначе квалифицировать то, что на всём протяжении западной, северо-западной и юго-западной границ войска сопредельных стран подвергают бомбардировке наши города, военно-морские базы, выбрасывают десанты.

В это время в Болграде старшего футбольной команды, уснувшего с мыслями о предстоящем матче, разбудил звон загремевшей в шкафчике посуды, задрожали стены… Спросонья Юрию показалось, что стучит приехавший водитель полуторки. Но тут донёсся крик матери:

– Землетрясение!

Минуту спустя эти слова, полные тревоги, уже выкрикивали соседи, выбегавшие во двор в одном нижнем белье.

Землетрясения в крае случались. Бывали и жертвы. Но тут послышался гул самолёта, под ногами затряслась земля, загрохотали взрывы.

Несколько секунд спустя низко над землёй с оглушительным рёвом пронёсся двухмоторный самолет. Юрий вскрикнул:

– Немецкий! «Хейнкель»! У него на хвосте свастика!..

Один из соседей, выбежавший в нижнем белье, презрительно оборвал его:

– Послушайте, вы… неудавшийся авиатор «аэропланного флота румынского монарха», не порите ерунду! За распространение таких слухов у нас привлекают.

Юрий смолк. Всё же это был старший следователь, младший лейтенант госбезопасности Смилянный. Однако не успел он договорить, как низко над двором пролетел ещё один самолет. Теперь уже все увидели под его крыльями чёрные кресты, а на хвосте свастику. От самолёта тянулись к земле две огненные нити.

– Он же стреляет! Прячьтесь! – закричал кто-то из соседей.

– Ерунда, – обрезал его товарищ Смилянный. – Эти манёвры устроил нарком обороны маршал Тимошенко! А кресты на самолёте наши могли нарисовать, чтобы изобразить неприятеля. Ясно? Советую в другой раз не разводить панику, иначе может крепко непоздоровиться.

– Ой, что это?! – донёсся крик женщины, бежавшей в глубь двора, чтобы спрятаться. Там выла собака сторожа. А сам он лежал на земле весь в крови.

Люди набросились на потерявшего дар речи Смилянного:

– Ничего себе «манёвры», если человек погиб! Вы сами-то соображаете, товарищ начальник?!

Во двор вбежал Яшка – водитель полуторки. Он был в каске и с противогазовой сумкой через плечо, в руках карабин:

– На границе стычка. Мощная!

– Выходит, это не манёвры?

– Какие манёвры? Есть убитые! – вскрикнул Яшка. – Я привёз раненых в госпиталь.

– Значит, матч у нас может сорваться, – не отдавая отчёта в своих словах, вымолвил Юрий. – В самом деле есть убитые?

Он схватил в охапку вещи и, как был в трусах, полуголый, вскочил в полуторку. Одевался уже в машине. Навстречу им шли повозки с перебинтованными наспех ранеными. На одной из повозок везли убитых.

На границе шёл настоящий бой. Пограничники не только сумели отразить атаки, но и на отдельных участках перешли на румынскую территорию, захватили пленных, приволокли катер на буксире! Но тут, к общему удивлению, поступила команда всем отойти на исходные позиции. Решили, что это, видимо, местный пограничный инцидент. В то же время с противоположной стороны не прекращалась пальба артиллерии. Рвались снаряды. Загорелось здание комендатуры. Пограничникам пришлось дать внушительный ответ по всем писаным и неписаным правилам.

Лишь ближе к середине дня из громкоговорителя донёсся голос наркома иностранных дел Молотова. Из его выступления стало ясно, что на всем протяжении западной границы СССР идут кровопролитные бои с войсками фашистской Германии, королевской Румынии, маннергеймовской Финляндии.