Думаю, именно эта нечисть одела стоявшую передо мной женщину в лавандово-голубой купальник без бретелек, усыпанный частыми звездами. Он представлял собой точную копию купального костюма Джуди, который я видел на цветной фотографии в журнале. Утреннее солнце сверкало в каплях воды на ее плечах. Я сразу определил, что она одного с Джуди роста и веса, разница составляла полдюйма и четверть фунта соответственно. У нее было похожее сложение тела — узкая талия и длинные ноги. Ее стройная фигурка не отличалась роскошью излишне развитых молочных желез, на которых сейчас помешана вся индустрия развлечений. Какой-нибудь идиот, бросив на нее беглый взгляд, мог бы подумать, что в ней есть что-то мальчишеское. Но даже этот идиот почувствовал бы желание взглянуть на нее еще раз и, возможно, оценил бы гибкость и изящество ее линий и строгую законченность форм.

Обжора наслаждается простым и сытным блюдом; гурман предпочитает изысканную гамму вкуса, которую можно смаковать до бесконечности, не понимая до конца, из чего приготовлено лакомство. Загадка — это главная приправа, которая никогда не дает человеку насытиться.

Я стоял как дурак, вытаращив на нее глаза. Лицо и волосы у нее были иные, чем у Джуди. Однако общий склад фигуры, то, как она стояла, даже выражение ее лица так сильно напоминали Джуди, что на мгновение у меня появилась бредовая мысль, что все это чья-то злая шутка. Они использовали грим. Они поймали меня в ловушку. Сейчас они выскочат из кустов и поднимут меня на смех.

Но это была не Джуди. Если бы я захотел найти в Джуди какой-то недостаток, то, пожалуй, отметил бы — разумеется, только сам для себя — излишнюю сухость и остроту в чертах ее лица. У этой девушки, наоборот, была склонность к полноте: рот выглядел чуть более пухлым, брови гуще и выше, скулы чуть шире, лицо более округлым. В ее внешности было больше простоты и, может быть, больше веселости. Глаза у нее были светлые и ясные, поразительного зеленого цвета. Волосы показались мне немного грубее, чем у Джуди. Они были пепельно-серебряными — цвет, который редко встречается в природе, но тем не менее вполне естествен и не производит впечатления безжизненного. Небрежная прическа, довольно короткая стрижка, далекая, однако, от тех остромодных, которые сводятся практически к голым черепам. Я вспомнил замечание Гаса о ее кричащих волосах, и понял, что он сказал это только потому, что не мог разглядеть девушку поближе.

Внезапно я сообразил, что люди, говорившее о ее возрасте, явно ошибались — или она выглядела очень молодо для тех тридцати с лишним лет, о которых я слышал от знакомых.

Задним числом я понимаю, что не мог простоять так дольше нескольких секунд, но эти секунды тогда показались мне очень длинными. Вид у нее был удивленный и слегка обеспокоенный.

— Простите, — произнес я снова.

Я вытащил из коричневого бумажного пакета Livona pica, сделал шаг вперед, протянул ей раковину и сказал:

— Может быть, вы знаете, что это такое?

Она покачала головой:

— Это раковина. Вот все, что я могу о ней сказать. Довольно пестренькая, правда? — Голос у нее был низким и чуть хрипловатым.

Я подумал, что можно собирать раковины и не зная их названий. Вороны и крысы любят таскать всякие блестящие предметы, не заглядывая при этом в каталог. Она стала вытирать лицо полотенцем.

— Раньше мне такие не попадались, — выдавил я, чувствуя, что теряю почву под ногами.

— Миленькая, — бросила она с полным безразличием, и я почувствовал, что сейчас она подберет свою купальную шапочку, солнечные очки и сигареты и отправится домой.

— Я подумал, может быть, вы такие уже видели, — сказал я.

Она ничего не ответила. Положение стало совершенно безнадежным. Она подняла купальную шапочку, солнечные очки и сигареты. Она направилась к дому по тропинке, петлявшей среди травы.

— Я умею шевелить ушами, — в отчаянии произнес я.

Она приостановилась и взглянула на меня через плечо:

— Что?

— Эта чертова раковина мне не помогла. Вы убегаете от меня, как от чумы. Вы принесли с собой сигареты и солнечные очки, значит, собирались провести на пляже некоторое время, но потом увидели перед собой какого-то назойливого типа и передумали. Ладно, пусть так, я назойливый тип. Но я действительно умею шевелить ушами, и лет двадцать назад это был мой единственный козырь в обществе. В детстве я вполне мог сойти за кролика.

Она совсем повернулась ко мне, подавив легкую улыбку, сделала ко мне три шага и сказала:

— Хорошо, такое увидишь не часто. Действуйте.

— Каким ухом?

— У вас получается отдельно каждым? Давайте левым.

Я повернул к ней левое ухо. Напряг нужные мышцы.

— Ловко это у вас выходит.

— Хотите, теперь подвигаю правым?

— Кто видел часть, тот видел все.

— Простите меня за мою назойливость и за то, что своим поведением я чуть не вынудил вас сбежать. Я имею в виду то, как я на вас смотрел. На самом деле я не полный кретин. Просто вы похожи на… одну женщину, которую я раньше знал, и это сходство мена едва не парализовало.

— Вы меня немного напугали.

— Еще раз простите. Я постоянный житель Флоренс-Сити. У меня есть свое маленькое дело и небольшой холостяцкий коттедж на побережье. Ваш сосед, доктор Д. Экли Буш, может сказать вам, что я благоразумный и уважаемый гражданин с правом голоса и тому подобное. Я веду к тому, что назойливому типу гуманнее предоставить шанс, иначе он почувствует себя глубоко разочарованным. Вы можете сами выбрать тему для беседы. Я могу рассказать вам, например, о белом еноте, который лет двадцать тому назад жил как раз на том самом месте, где стоит сейчас ваш дом. Знаете, разный фольклор и местные легенды…

Я увидел, что она колеблется.

— Вы действительно коллекционируете раковины?

Я высыпал содержимое своего бумажного пакета на песок.

— Нет, — ответил я. — Эту штуку я подобрал, потому что она показалась мне необычной. Думаю, я нашел так называемую «сороку». Все остальное — только уловка. Просто я не смог придумать ничего лучшего. Если хотите, эту раковину я могу вам подарить.

Она улыбнулась, вернулась на свое прежнее место и снова расстелила полотенце.

— Спасибо, не надо. Если бы вы сказали, что действительно собираете раковины, я была бы уже на полпути к дому. Но вы не совсем обычный тип.

Она села на полотенце, надела солнечные очки и посмотрела на меня, нахмурив брови.

— Не слишком ли сложный способ вы выбрали для знакомства?

— Просто подойти и сказать «привет» было бы довольно грубо. Я подумал, что нужна предварительная подготовка.

Она предложила мне сигарету. Я присел на корточки и потянулся к узкому пламени из зажигалки, зажатой в ее сложенных чашечкой ладонях.

— Белый енот кажется мне более соблазнительной приманкой. Расскажите мне о нем.