— Кала! — перепутала имя хозяйка. — Найди мне очки. Я без них не могу читать.

— Иду! — крикнула Кира, глубоко вдохнула и поспешила на зов.

Умный дом Джоанны установил, что у хозяйки появились ранние симптомы болезни Альцгеймера. Сначала она по нескольку раз бессмысленно открывала и закрывала холодильник. Затем стала терять вещи типа ключей и подолгу их искала. Потом начали стираться из памяти имена и лица. Опираясь на данные о здоровье миллионов австралийцев, искусственный интеллект Солнечной деревни безошибочно выявил закономерность.

Жилой комплекс был оснащен самыми продвинутыми технологиями, но сам по себе не мог компенсировать угасание когнитивных способностей Джоанны, и доктор порекомендовал подобрать ей компаньона-человека. Управляющая компания запросила соцработника-волонтера из проекта «Джукуррпа», но с Джоанной никто не уживался. Теперь эстафету приняла Кира.

Компаньоны для пожилых вовсе не были редкостью. В 2041 году 35 процентов австралийского населения составляли граждане старше 65 лет. В то же время развитие искусственного интеллекта и автоматизация вызвали беспрецедентный скачок безработицы. И теперь программа релокации — трудового перенаправления — едва справлялась. Но стабильно незанятыми все равно оставалось не менее 12 процентов населения.

Сильнее всего от структурной безработицы пострадала молодежь до 25 лет. А среди нее — молодежь из коренного населения. История расовой дискриминации тянулась долго, и аборигены сильно отставали от средних показателей по стране в плане образования, трудоустройства, социальной мобильности и ожидаемой продолжительности жизни.

Австралия активно развивала экономику и внедряла инновации, но многие граждане продолжали страдать от социальной неустроенности. Обилие природных ресурсов и стратегический курс на искусственный интеллект вывели страну в мировые лидеры в сфере новой энергетики, прикладных наук и здравоохранения.

Электроэнергия небывало подешевела — в стране ее получали из возобновляемых источников, в частности от солнца и ветра. Это да еще использование исключительно емких литий-ионных аккумуляторов позволило снизить цену почти до нуля.

Австралия преуспела в сокращении выбросов парниковых газов и одной из первых получила статус углеродно-нейтральной страны. Благодаря прогрессу в геномике и персонализированной медицине средняя продолжительность жизни достигла 87,2 года.

Эти успехи, стабильная финансовая система, невероятной красоты природа и социальные программы сделали Австралию крайне привлекательной для иммиграции. Сюда устремились миллионы людей со всего света, в первую очередь — богатые пенсионеры, пожелавшие провести здесь остаток жизни.

Но чем больше делали австралийские власти для решения глобальных проблем и привлечения мировой элиты, тем острее ощущалось социальное неравенство, похоже, ставшее хроническим. Сильнее всего от него страдала молодежь. С ее точки зрения, Австралия добилась успеха за счет молодых — дискриминируемые слои населения по-прежнему не видели ни экономической, ни социальной справедливости.

В начале 2030-х молодежь Брисбена и других городов по всей стране, возмущенная глухотой правительства и отсутствием жизненных перспектив, массово вышла на улицы — заявила о своем разочаровании политическим курсом властей. Мирные протесты быстро переросли в беспорядки и прокатились по стране, вызвав взрывной рост преступности.

Отвечая на общественный запрос, в 2036 году австралийское правительство начало проект «Джукуррпа». Новый курс гласил: «Австралия позаботится о своем народе». Проект, состоящий из двух этапов, должен был реализовывать Департамент инноваций и науки[152].

На первом этапе внедрили базовую жизненную карту. Она гарантировала каждому желающему гражданину ежемесячное пособие, покрывающее стоимость еды, жилья, коммунальных услуг, транспорта, медицинского обслуживания, а также (в ограниченном объеме) досуга и одежды. Это стало возможным благодаря избытку в стране денег и почти бесплатной энергии, появившейся в ходе технологической революции.

Второй этап «Джукуррпы» вводил систему виртуального счета и системы вознаграждений, названную «мула». Баллы начислялись за волонтерскую работу в своем районе, например за уход за детьми или уборку в общественных местах. Участникам выдавали умные браслеты, которые собирали голосовую информацию во время волонтерства и обрабатывали ее с помощью искусственного интеллекта.

Размер вознаграждения складывался из нескольких параметров: сложность задачи, ценность вклада для местного сообщества и культуры, творческий подход и саморазвитие. Но ключевым и самым весомым фактором была удовлетворенность — человека либо района, которому оказывалась услуга.

Сбор данных и выдача мулы происходили в режиме реального времени прямо через браслет. Рейтинг отображался визуально — у лидеров браслет переливался разноцветными огоньками.

С помощью мулы правительство рассчитывало сформировать новую систему ценностей — главным в ней признавалось стремление служить обществу, налаживание социальных связей и чувство сопричастности. Финансовую выгоду предполагалось постепенно отодвинуть на задний план.

Мула поначалу выглядела баловством, но неожиданно получила более прагматичное применение. Она потеснила денежные единицы и стала играть роль кредитной истории, то есть стала свидетельством благонадежности гражданина.

Например, если в компании открывалась вакансия, работодатель мог фильтровать резюме по баллам мулы. Те, кто выходил в топ рейтинга по стране, могли поучаствовать в конкурсе на резервные места в команде марсианских поселенцев.

Но со временем стало очевидно: программа развивается не так, как задумывалось. Несмотря на провозглашенные высокие цели мулы, многие молодые люди разглядели в ней очередной ярлык — индикатор социального статуса. Цвета на браслете стали поводом для хвастовства и символическим воплощением успешности. Были даже попытки обмануть систему: людей подкупали, разыгрывали с ними фальшивые разговоры о несуществующих услугах — просто чтобы в максимально короткое время задрать свой рейтинг до небес.

Статистика с разбивкой по группам показала, что коренное население и здесь отстает от средних показателей по стране — аборигены набирали мулу медленно. Проект «Джукуррпа» с первого дня вызвал опасения из-за риска активизации расизма. Количество мулы зависело главным образом от того, подтвердит ли член сообщества выполнение того или иного задания. Если волонтером был абориген и другой небелый, то ему могли и не подтвердить выполнение задания. То есть, как и раньше, представителям коренных национальностей требовалось больше сил для достижения успеха.

Проект критиковали очень сильно, но правительство продолжало настаивать на его целесообразности. Доктор Уильям Суорц, представитель Департамента инноваций и науки, собрал пресс-конференцию и разъяснял, что проект является прогрессивной социальной инвестицией: «Без сомнения, общество без любви, сопричастности, справедливости и уважения долго не протянет. В основе проекта “Джукуррпа” лежит восстановление доверия к правительству среди нашего молодого населения. Мы убеждены, что здесь, на земле изобилия, каждый может реализовать свою мечту, независимо от расы и этнической принадлежности».

Первой целью «Джукуррпы» стала поддержка безработных до 25 лет. Аборигенов среди них было 35 процентов, а в общем населении — лишь 5 процентов.

В числе коренных австралийцев, записавшихся в проект, была и 21-летняя Кира Наматжира.

Кира быстро освоилась в Солнечной деревне. Джоанна была капризной подопечной, но остальные жители комплекса тепло приняли темнокожую девушку с длинными курчавыми волосами. Многие скоро стали ее прямо-таки обожать. Кира ухаживала за Джоанной