Военное ведомство устроило блестящий обед в Здании армии и флота[917]. Был очень многолюдный обед с речами от Русско-английского общества[918] у Контана и более скромный от Франко-русского общества[919] у Кюба[920], где граф В.Н. Коковцов произнес прекрасную речь на французском языке. Не говорю уже об обеде у министра финансов, о раутах у члена Гос[ударственной] думы Радкевича, у ген[ерала] гр[афа] Ностица, об обедах у всех послов. Но этого мало: одновременно с конференцией прибыла в Петроград коммерческая итальянская делегация с маркизом Торретто во главе. Мне с нею было меньше дела, но, опять-таки, и для нее приходилось устраивать чай в министерстве и ездить на обеды, в частности, к Протопопову. Последний неизвестно ради чего устроил итальянцам у себя прямо лукулловский пир с балалаечниками и песенниками[921]. И сюда, хотя и [с] чрезвычайной неохотой, пришлось ехать, чтобы не обидеть итальянцев.

Особенно оживленный обед и раут был у итальянского посла Карлотти. Не говоря о чрезвычайной оживленности этого приема уже в силу самого характера итальянцев, дело, говорят, дошло до того, что по разъезде гостей, оставшись в кругу своих, подпивший Карлотти велел музыкантам играть и сам танцевал перед ними со своей экономкой.

Все эти обеды и ужины произвели на делегатов неважное впечатление. Положим, за границею к этому привыкли. Но такой вакханалии, как у нас, я думаю, нигде не было. Как будто война была уже окончена и притом победоносно, в стране царствовало полное изобилие и ни о чем думать не приходилось. На деле же было совсем иначе, и делегатам это было хорошо известно. Но с нашими хлебосолами ничего нельзя было поделать. Не говорю уже о том, что делегаты, если не все, то некоторые, выезжали и в Москву, и на фронт, и в Москве подверглись таким же торжествам и гастрономическим испытаниям[922].

Очень большую заботу составил вопрос о безопасном возвращении делегаций на родину. От немцев можно было ожидать всяких сюрпризов вроде подводных лодок и т. п. Решено было обмануть их бдительность, симулировав отъезд части делегатов в Москву, обед для прочих у морского министра и т. д. Никаких проводов на вокзале допущено не было. Выезд совершен был настолько тихо, что никто, по-видимому, о нем не догадался. Помнится, что в газеты были даже пущены ложные сведения о предстоящих делегациям занятиях[923]. Как бы то ни было, мы с большим страхом ожидали известий и успокоились только тогда, когда была получена депеша, что делегации благополучно высадились в Англии. И как счастливо они уехали – почти накануне революции! Коммерческая же делегация итальянцев, которая после обеда у Протопопова поехала на юг, так и застряла в России и уже не знаю, как вырвалась потом на родину.

Оценивая значение Петроградской конференции, я думаю, что она, несомненно, сыграла чрезвычайно серьезную роль в военном отношении: здесь соглашены были очень важные вопросы о совместных действиях держав Согласия. Хотя для нас, невоенных, эта сторона была секретом, тем не менее я слышал, что общие действия должны были получить [начало] на Западном фронте, удар же с Восточного подготовлялся к маю 1917 года[924].