— Так ты думаешь, что он мог ошибиться?

— Он слишком много думает о тебе. А это иногда может заслонить то, что стоит прямо перед глазами. И тем не менее я не могу тебе позволить…

— Никто никому ничего не позволяет.

— Чёрт, как ты умеешь играть словами… Ладно, в конце концов, я же знаю тебя. Будь поосторожнее. Хотя бы это ты можешь сделать?

— Непременно. А ты чем займёшься?

— Тут есть ещё несколько неподвязанных концов. И я попытаюсь собрать их вместе. А ты мне позвонишь, если будет хоть малейший повод, ладно?

— Определённо, инспектор!

Дебора отключила телефон и посмотрела на Зеда Бенджамина, чтобы проверить, сумела ли она провести разговор с Линли так, чтобы не пробудить в репортёре подозрений. Но тот как раз старался как можно ниже сползти на сиденье. Видя, что Дебора повернулась к нему, Зед кивнул в сторону приюта. Алатея Файрклог и её товарка уже поворачивали на парковку.

Дебора и Зед застыли, выжидая, и меньше чем через минуту вторая женщина подошла к зданию и скрылась внутри. А вскоре Алатея выехала с парковки, явно намереваясь вернуться в Арнсайд. Вот это уж точно хорошо, решила Дебора. Пора было выяснить, что можно узнать у той, второй женщины.

— Так, я пошла, — сказала она Зеду.

— Через четверть часа я тебе позвоню, — ответил репортёр.

— Ты можешь, конечно, это сделать, — возразила Дебора, — но на твоём месте я бы так рисковать не стала, учитывая то, что нам уже удалось сделать.

Зед проворчал что-то неразборчивое. Потом сказал, что он, по крайней мере, выйдет из этой чёртовой машины и немного разомнётся, потому что два часа ожидания в сложенном пополам виде — это уж слишком. Дебора ответила, что мысль отличная и что, если он забредёт слишком далеко, она ему позвонит.

— Ох, вот только не надо беспокоиться на этот счёт, — ответил Зед. — Я буду рядом.

Вот уж в этом Дебора ничуть не сомневалась. Он вообще засел бы где-нибудь в кустах под окном, если бы такое было возможно, и подслушивал её разговор с той женщиной. Но Дебора знала и то, что ей нужно как-то договариваться с этим человеком, находить общий язык; и потому она как можно быстрее перешла улицу, направляясь к приюту.

Войдя внутрь, Дебора решила действовать самым простым способом, потому что ничего другого ей не оставалось; у неё ведь не было полицейского жетона. Она подошла к стойке регистратуры и нацепила на лицо самую обаятельную улыбку. И заговорила с дежурным — судя по виду, солдатом Первой мировой, — объясняя, что она только что видела, как в это здание вошла одна женщина, довольно высокая, с тёмными волосами, в длинной юбке и ботинках… Она, Дебора уверена, что эта женщина — школьная подруга её старшей сестры, и ей бы ужасно хотелось перемолвиться с ней словечком. Конечно, она понимает, что это довольно глупо. В конце концов, женщина может оказаться кем-то совсем другим. С другой стороны, если она действительно та, кем Дебора её считает…

— А, это вы о Люси, наверное, — предположил старик. На нём был военный мундир, болтавшийся на его теле так же, как жениховский костюм на её муже в вечер их венчания. Сморщенная шея забавно торчала из воротника. — Это наш социальный работник. Всякие там игры и упражнения, вот чем она занимается. И маскарады на Рождество устраивает. Вот так.

— Да, Люси. Именно так её и зовут, — сказала Дебора. — Если есть возможность… — Она бросила на деда взгляд, полный надежды.

— Надежда для таких хорошеньких девчушек всегда есть, — ответил он. — От кого тебе достались такие чудесные волосы, а?

— От бабушки с отцовской стороны.

— Повезло тебе. А я всегда глаз отвести не мог от таких вот имбирных. — Старик потянулся к телефонному аппарату и набрал номер. — Тут тебя ищет потрясающая женщина, милая моя. — Послушав мгновение-другое, он добавил: — Нет, новенькая. Как тебе удаётся быть такой популярной, а?

Он хихикнул, явно в ответ на слова собеседницы, и, повесив трубку, сообщил Деборе, что Люси сейчас выйдет.

Дебора доверительно обратилась к нему:

— Просто стыд, но я никак не могу вспомнить её фамилию…

— Кеверни, — сообщил старик. — Люси Кеверни. И раньше была ею, и теперь остаётся, потому что не замужем. У неё даже дружка нет. Я тут подъезжал к ней, но она сказала, что я для неё слишком молод, да.

Дебора посмеялась и отошла к деревянной скамье, стоявшей напротив стойки. И попыталась сообразить, что бы такое сказать этой Люси Кеверни, — но у неё было слишком мало времени. Не прошло и минуты, как женщина, которую Дебора видела вместе с Алатеей Файрклог, вышла в вестибюль. Она выглядела слегка удивлённой, чего и следовало, конечно, ожидать. Дебора сочла, что неожиданные визитёры там, где она работала, едва ли были привычны для неё.

Увидев женщину вблизи, Дебора поняла, что та гораздо моложе, чем то казалось издали. В волосах женщины виднелись седые пряди, но это была преждевременная седина, потому что женщине было лишь немного за двадцать. Она носила модные очки, весьма шедшие к её приятному лицу.

Склонив голову немного набок, Люси посмотрела на Дебору и спросила:

— Чем я могу быть вам полезна? — И протянула руку, представляясь: — Люси Кеверни.

— Здесь есть местечко, где можно поговорить? — спросила Дебора. — Это довольно личный разговор.

Люси нахмурилась.

— Личный? Если вы хотите поместить к нам кого-то из своих родственников, то вам нужно обсудить это не со мной.

— Нет, не в этом дело. Это скорее относится к Ланкастерскому университету, — ответила Дебора.

Это был удар наугад, почти в полной темноте. Но он угодил в цель.

— Кто вы такая? — Люси, похоже, слегка встревожилась. — Кто вас прислал сюда?

— Мы можем куда-нибудь отойти? — снова спросила Дебора. — У вас есть свой кабинет?

Люси Кеверни посмотрела на старика за стойкой, как бы прикидывая разные возможности. Но наконец сказала:

— Идёмте.

Она повела Дебору в заднюю часть здания, в освещённую солнцем комнату, окна которой выходили в сад, неожиданно большой. Но там им не удалось устроиться, потому что комнату заняли несколько престарелых джентльменов, дремавших над газетами.

Люси вывела Дебору через стеклянную дверь в сад.

— Откуда вы знаете моё имя? — спросила она.

— А это так важно? — ответила вопросом Дебора. — Я просто нуждаюсь в кое-какой помощи. И подумала, что вы сможете мне её оказать.

— Нельзя ли поконкретнее?

— Разумеется. Я говорю о деторождении. Я уже несколько лет пытаюсь выносить ребёнка. Но оказалось, что мне это недоступно.

— Мне очень жаль. Это, должно быть, очень тяжело для вас. Но почему вы решили, что я могу вам помочь?

— Потому что вы приходили в лаборатории университета, те, которые как раз и занимаются подобными вопросами, приходили с другой женщиной, а я как раз была там. Я и поехала за вами из университетского городка, надеясь поговорить.