class="p1">— Прощай Гагарка, — повторил Шелк. Только услышав собственный голос, он сообразил, что заговорил вслух. — Прощай, сестра. Прощай, Мурсак. Прощайте навсегда.

— Душераздирающе, — прошептала майтера Мрамор. — Бедная генерал Мята. Ее сердце просто разорвется.

— Он ушел в место, которое лучше любого из тех, что ты видела.

— Мне он не нравился, хотя эта шлюха Синель не лишена исключительных качеств. Тем не менее, я чувствую, что утратил…

— Куда? — спросила Гиацинт так тихо, что ее мог услышать только Шелк. — В эти маленькие пятнышки?

— В одно или в другое, — ответил бог. — Голубой виток или зеленый. Спускаемый аппарат Гагарки не сможет отнести их в оба.

— Гагарка… а. Любит тебя, э? Как мы, хм, все. Он был, э, исправлен? Преданный. Если ты нет, хм, эге?

Ответа не последовало. Далекие искры таяли. Гиацинт схватила Шелка за руку, указывая на черное солнце-катушку за ними, из которого лился свет.

— Что это? Это не… не… Из него вылетел посадочный аппарат.

— Наш Виток. — Скиахан вытер слезы.

— Такая маленькая вещь?

Маленькая вещь уже растаяла, и Шелк расслабился.

— Гагарка тебе нравился, верно? И мне. Даже если я проживу так долго, как Его Святейшество, я никогда не забуду, как встретил его в «Петухе» и пил с ним бренди, одновременно пытаясь различить в тенях его лицо.

— Я не заплакал, когда увидел, что Эйр мертва. Эта боль слишком глубока для слез. Гагарка не мертв, но никто больше не назовет меня Верхним. Вот об этом я плачу.

— Хочу, чтобы он подтвердил это, хм, недвусмысленно, а? — Прилипала уже активировал свой силовой модуль и дрейфовал к круглому отверстию. — Великий Пас, хм, удовлетворен? Это адекватно? Достаточно?

Шелк и Гиацинт последовали за ним.

— Если бы был удовлетворен, мы, Груз, могли бы вернуться к нашим стадам и полям, — сказал Шелк. — Гагарка купил нам короткую передышку, вот и все. Пас не успокоится, пока с витка не улетит последний человек. Только так будет достигнута его цель.

Они вплыли в полумрак, который казался ослепительным светом после наружной тьмы.

— Я не понимаю, как Тартар показал нам виток снаружи, — прошептала Гиацинт. — Снаружи вообще ничего нельзя увидеть, верно? — Шелк не ответил, и она добавила: — Мне не нравится не ходить. Я просто чувствую, как мои бедра толстеют.

Их догнала майтера Мрамор:

— Этого не может быть, дорогая — ты ничего не ешь. Меня это давно беспокоит.

— И я не люблю, когда люди видят, как мое платье поднимается вверх. Я знаю, что это глупо, но не люблю. Всякий раз, когда кто-то смотрит на мои бедра снизу, я чувствую, как они распухают и уже не теряют объем.

— Здесь нет никакого верха, — крикнул Наковальня, устремляясь к ним, — и никакого низа. Только царство света.

— И, э, хм, покойных. — Прилипала, смутно озабоченный, посмотрел на него. — Как мы должны объяснить это, Ваше Высокопреосвященство? Хм, верующим, э? Они ожидают… э… дорогого покойника.

— Желаете увидеться со своими умершими? — спросил Скиахан.

— Нет, — твердо ответил Шелк. Нижняя челюсть Гиацинт отвисла, и какое-то мгновение ее точеное лицо выглядело глупым.

Шелк замедлился, давая возможность Скиахану догнать себя.

— Я говорю только за себя. Я уже встречал моих, я знаю и люблю их. Искушение воссоединиться будет слишком сильным. Я знаю, что вы предлагаете мне это от чистого сердца, но нет, я не хочу.

— Не физически, — объяснил маленький летун. — Главный компьютер воссоздаст их личности и поместит данные прямо мозг.

— Моли, не проводишь ли Гиацинт обратно на дирижабль, пожалуйста? Мне надо посовещаться со Скиаханом. — Шелк взял летуна за руку.

— Мы можем пойти с вами? — спросил Рог. Шелк заколебался, потом покачал головой; Орев взлетел с плеча Рога и полетел за ними вверх ногами.

* * *

Пилот проверяла моторы, один за другим; Рог считал, пока каждый из них, кашляя, начинал реветь, возвращаясь к жизни, а потом и опускался к жужжанию.

— Не собираешься ли постучать? — спросила Крапива.

Он бы предпочел, чтобы это сделала она, но ответить так не мог.

— По чему?

— По раме. Они достаточно жесткие.

Рог поднял кулак, но Шелк уже откинул занавеску в сторону:

— Гиацинт здесь нет. Вы ищете меня?

Оба кивнули.

— Хорошо, что я могу сделать для вас?

Рог прочистил горло:

— Вы обещали мне, что больше никогда не заберетесь на крышу, кальде. Помните?

— Конечно. И я держу свое обещание.

— Мы с Крапивой были там, — сказал Рог, и Орев зааплодировал радостными крыльями.

— Когда можешь летать, совсем не так страшно, — вступила Крапива. Она посмотрела на Рога, который тут же добавил: — Мы бы хотели, чтобы вы поднялись наверх вместе с нами.

— Вы освобождаете меня от обещания?

— Ага, — кивнул Рог.

— Надо говорить «да», Рог. — Шелк задумчиво посмотрел на него. — Ты должен заботиться о репутации своей палестры.

— Да, кальде. Кальде, патера Прилипала действительно будет нашим новым авгуром?

— Нет. — Шелк, рассеянно, оглядел каюту, пытаясь найти свой силовой модуль, и только потом вспомнил, что вернул его. — Он не может стать вашим новым авгуром, потому что уже стал им. Он займется своими обязанностями, когда мы вернемся домой. А что вы собираетесь сделать, чтобы вас не унесло? Согласен, сейчас это не страшно, но я бы серьезно подумал об этом.

— Птица спасать!

— Да, если меня унесет, ты сможешь вернуть меня назад.

— В последней гондоле есть самые разные припасы, — объяснил Рог, когда Шелк выплыл из дверного проема. — Мы нашли там бухту веревки. Стол в штурманской рубке привинчен к полу, так что мы привяжемся к его ножкам.

— Так намного лучше, чем двигаться с этой штуковиной за спиной, — сказала Крапива Шелку. — Можно плавать, не заботясь ни о чем. А когда устанешь, можно втянуть себя внутрь.

— Но я не устаю, — добавил Рог.

— Вы хотите, чтобы я что-то увидел. — Когда они пролетели офицерские кубрики, Шелк остановился, откинул полотняную перегородку и открыл дверь в кают-компанию. — Просто… просто можно увидеть все отсюда.

— Тогда я хочу кое-что спросить.

В штурманской рубке Шелк, согласно указаниям Рога, завязал вокруг пояса линь, толщиной в палец, и, оттолкнувшись от стола, выплыл наружу через открытый люк.

Дирижабль поворачивался, подчиняясь то ли вращающему моменту двигателей, то ли давлению какого-то пролетевшего ветерка, до тех пор, пока Главный компьютер не встал прямо, как стена; черные плиты колоссального механизма вытянулись к ним, и его исчезавший во мраке Пилон стал бесконечным мостом, по сравнению с которым дирижабль казался карликом.

— Видите, кальде? — показал Рог. — Мы не сидим на краю, но можем переплыть через него, если захотим. И посмотреть вниз. Мне кажется, что тогда мы