– В этот раз нет, – ответил Дункан. – Но несколько месяцев назад я потерял отличного коня. Его звали Папаша Быстроног. Я поехал на нем к речке поискать блестящие камешки, а пока придумывал имя треске, он взял и ускакал. Наверное, ему стало стыдно за меня.

– Мой конь сопровождал меня во всех главных приключениях, – вздохнул Лиам. – Если бы его не было со мной во время битвы со злой феей, я бы, скорее всего, не ушел от нее живым. Запомните мои слова: если мне подвернется случай вернуться в замок Раубера и забрать Громобоя, я его не упущу. – Тут он услышал смешок. – Что, Густав?

– Полный перебор, – отозвался Густав. – Громобой! Придумал тоже!

– Он могучий боевой конь. Почему бы не дать ему сообразное имя? – отвечал Лиам.

– Боевой конь! Пфуй! – скривился Густав. – Вот у меня действительно боевой конь. Ты хоть видел, какие у него ляжки, а?

– Позволь спросить, какое же столь подобающее имя дал ты своему скакуну? – холодно поинтересовался Лиам.

Густав пробурчал что-то невнятное.

– Что-что? – не без ехидства переспросил Фредерик.

– Семнадцатый, – проговорил Густав немного разборчивее.

– Семнадцатый кто? – уточнил Дункан.

– Семнадцатый, – повторил Густав. – Коня так зовут. Я его никак не называл. Просто всем детям в нашей семье выдают коня, когда они входят в возраст. А коней нумеруют по порядку. Поэтому у меня Семнадцатый.

– А мою лошадку звали Гвендолин, – сказал Фредерик. – Не то чтобы мы с ней были давно знакомы. По правде говоря, я впервые увидел ее в тот день, когда отправился в путешествие. Однако, если учесть, как терпеливо она сносила мои неловкие попытки ездить верхом, честно говоря, я ей очень признателен. Надеюсь, мы с ней еще встретимся.

– Это не она вон там? – спросил Дункан, показывая в сторону светло-рыжей кобылы, которая мирно паслась за деревьями впереди.

Принцы остановились как вкопанные. И правда – на седле у кобылы красовалось инкрустированное изображение герба Гармонии. Принцы подкрались поближе.

– Это и в самом деле Гвендолин, – потрясенно прошептал Фредерик.

– Семнадцатый! – просиял Густав, заметив своего коня. Однако, поймав себя на радостной улыбке, поспешил сплюнуть на землю, пока никто ничего не заметил.

– Здесь все наши лошади, – сказал Лиам.

– Ну, кроме моего коня, – подчеркнул Дункан с некоторым огорчением. Если все остальные лошади вернулись, почему счастливая звезда не привела ему Папашу Быстронога?

Все три лошади принцев (плюс несколько десятков других) были привязаны к деревьям рядком – словно в импровизированном стойле.

– Здесь полно лошадей. Что они тут делают? – спросил Фредерик. – Может быть, Разбойничий Король продал наших лошадей торговцам? Как вы считаете?

– Нет, думаю, Раубер и его люди взяли их себе, – отозвался Лиам. – Глядите. Только очень тихо.

Он подтолкнул своих спутников прочь с тропы и показал на палатку из латаной мешковины за деревьями.

– Думаешь, там разбойники? – спросил Дункан.

Все четверо приникли к земле и подкрались поближе. Тут им стало очевидно, что в их поле зрения это вовсе не единственная палатка. Перед принцами раскинулся целый палаточный город – и не сосчитать. Посреди многолюдного лагеря развевался флаг, на котором гигантский ботинок пинал старенького седобородого короля, – это было знамя Диба Раубера.

– По-моему, там не просто разбойники, а все разбойники на свете, – пробормотал Лиам.

Они смотрели, как из палаток вылезали злодейского вида люди – кое-кого они узнали, потому что видели их, когда были в замке Разбойничьего Короля, – и бродили по лагерю, лениво болтая друг с дружкой и то и дело обмениваясь тычками и пинками. Солнце склонилось к закату, и несколько разбойников развели костры и подвесили над ними закопченные котелки с кашей.

– Ужин готовят, – позавидовал Густав. – Давайте-ка под шумок украдем наших коней.

– Нет, – отрезал Лиам. – О конях пока забудем. Вдруг нам удастся вызнать, что затевают эти негодяи? На нас черная воровская одежда – она отлично подходит для разведки. Попробуем подслушать.

– Глядите! – ахнул Фредерик. – Это же Хорес и Невилл!

– Кто?..

– Те двое, которые схватили нас в лесном домике тогда, в Сильварии, – пояснил Фредерик. – Большой, который бросил в Дункана гигантским мечом, и маленький с мышиными усиками.

– Ага, точно, – закивал Дункан. – Вон они.

Хорес и Невилл, увлеченно беседуя, прошли по краю лагеря всего в нескольких ярдах от принцев.

– Гм. А я думал, Раубер уже давно вышиб из них дух, – сказал Густав.

– За ними, – скомандовал Лиам. Присев на корточки, он пробирался вперед, пока не оказался в считаных футах позади Хореса с Невиллом. Остальные, затаив дыхание, двинулись следом.

– Чего он теперь-то от нас хочет, а? – тоненько прогундосил Невилл.

– Да уж пора бы восстановить в чине, – отозвался Хорес. – Не откажусь заняться чем-нибудь другим, кроме чистки конюшен.

– Вряд ли, сам посуди, – сказал Невилл. – Он нас уже сколько дней изводит. У меня вся башка ноет от его щелбанов. Еле жив остался. Так что я согласен разгребать сам знаешь что – лишь бы черепушку не раскололи.

– Знаешь, я в жизни не видел, чтобы этот мальчонка кого-нибудь насмерть убил, – протянул Хорес. – Ты хоть понимаешь, что наш начальничек под стол пешком ходит?

Невилл застыл как вкопанный. Лиам тоже, отчего все остальные принцы врезались друг в дружку у него за спиной. Они едва не попадали, но кое-как удержались на ногах.

– А ну помалкивай! – рявкнул Невилл громким шепотом. – Жить надоело? Вон же его палатка! Еще услышит, что ты назвал его этим… ну…

– Мальчонкой, – сказал Хорес.

– А-ай! Тихо, тихо, тихо! – Невилл сорвал с головы черную шляпу и принялся лупить ею Хореса. Хорес заржал. Ему страшно нравилось пугать Невилла.

– Пошли узнаем, что понадобилось этому шмакодявке, – сказал Хорес и завел песню: – «Из чего только сделаны мальчики? Из чего только сделаны мальчики? Из улиток, ракушек и зеленых лягушек – вот из этого сделаны мальчики!!!»

Невилл в ужасе схватился за голову.

Разбойники повернулись и вошли в большую палатку. Принцы прокрались поближе и прижались ушами к грубой грязно-серой мешковине.

– Вы нас звали, господин, – донесся до них голос Хореса. Хоресу, конечно, нравилось посмеиваться над Разбойничьим Королем при Невилле, однако в присутствии демонического мальчишки он неизменно держался с большим почтением. Ему совсем не хотелось ненароком стать мишенью очередной Рауберовой истерики. Знавал он одного телохранителя, который, себе на беду, стянул у Диба печенюшку, – так тот целую неделю пытал его пенделями.