Своим преемником Феодосий назвал суздальского епископа Филиппа. В ноябре 1464 г. Иван III назначил Освященный собор. Он не хотел повторять ошибок. Новый предстоятель должен был удовлетворять все слои духовенства, понимать нужды народа и государства. Кроме епископов и настоятелей крупных монастырей, великий князь собрал многих представителей белого духовенства, «протопопов и прочих священников», на заседениях присутствовал и великий князь с братьями. Фигура Филиппа оказалась подходящей для всех, его избрали и посвятили в митрополиты.

Но серьезные ошибки доводилось совершать и самому Ивану Васильевичу. Русь находилась в окружении врагов, государь пытался найти союзников. Обратил внимание на Большую орду. Она могла помочь и против литовцев, и против казанцев. Цена была высокой – сарайские ханы до сих пор силились вернуть Русь в свое подданство. Но великий князь и его советники рассудили, что игра стоит свеч. В 1463 г. в Сарай поехали московские киличеи (гонцы), повезли «дары многие». Иван III обращался к хану, как к верховному повелителю, извещал, что занял место отца.

Кучук-Мухаммед был приятно удивлен. Русские столько раз прогоняли его воинов, и вдруг склонялись перед ним, соглашались платить дань, хотя бы и умеренную, куда меньше, чем прежде! В Москву пожаловал ордынский посол с ярлыком на великое княжение. Иван III, как в старину, встретил его за городом, повел под уздцы коня, выслушал стоя. А потом татарин официально возвел его на отцовский престол. Конечно, это унижало государя, низводило до статуса ордынского «улусника». Но Иван Васильевич смирился, добросовестно исполнил положенные обряды. Ведь и смирение входило в науку быть государем. Главное, чтобы была польза для страны, для его подданных.

А пользы-то не было. Кучук-Мухаммед уже состарился, при его дворе верховодили алчные царевичи и мурзы. Ни малейшей помощи против казанских набегов Большая орда не оказала. Ханы враждовали, зато работорговцы Сарая были тесно связаны с казанскими, перекупали у них «товар». Неужели они позволили бы своему царю подрывать столь выгодные операции? Выплатами дани русские не смогли купить даже мира. Рассчитывали, что Кучук-Мухаммед перенацелит свою конницу на Литву. Но ее по-прежнему прикрывал крымский Хаджи-Гирей, сарайские татары боялись сталкиваться с ним.

Между тем, они жаждали добычи, пленных. Сын Ахмат с влиятельными мурзами убеждали хана, что соблюдать дружбу с Москвой не имеет смысла. Поклонилась, присылает дань? Потому и поклонилась, что ослабела при новом государе, а дань маленькая, могут платить гораздо больше. Вот и надо тряхануть как следует, прижать, как при Батые или Узбеке. Кучук-Мухаммед не стал ссориться с собственным окружением. В 1465 г. распорядился собирать на Дону всю орду и ударить на русских. Хан даже не задумывался о предлоге для войны, его можно было придумать задним числом.

В Москве узнали, великий князь скликал полки. Но ордынцы до Руси не дошли. Их опять подкараулил Хаджи-Гирей. Услышал, что его враги двинулись на север, подставили тылы, и повел крымских татар на сарайских. Кучук-Мухаммед обнаружил их приближение, развернул войско. Тучи всадников сшиблись в остервенелой рубке, засыпали друг друга ливнем стрел. Крымцев удалось отразить, но сердце старого хана не выдержало волнений, Кучук-Мухаммед умер. А за его престол схватились царевичи Ахмат и Касим. Снова засверкали сабли и запели стрелы. Одолел Ахмат. Разбитый Касим отступил в Астрахань, и возникло еще одно ханство. Естественно, Иван III прекратил посылать дань в Сарай. Посылать было некому и не за что.

Но стекались предупреждения, что Ахмат не оставил замыслов погромить Русь, в 1467 г. следует ждать набега. По весне государь выехал на Оку проверять крепости, систему застав и дозоров. И вдруг среди военных забот к нему в Коломну прискакали гонцы, сообщили, что беда пришла в его семью. В одночасье скончалась жена, Мария Тверитянка. Ей было всего 25 лет. Ходили упорные слухи, что она умерла «от смертного зелия». Кому могла понадобиться ее гибель? С кем-то поссорилась? Или кто-нибудь мечтал подсунуть государю другую супругу, свою родственницу? Это осталось тайной.

Обвинение выдвинули против Натальи, жены дьяка Алексея Полуэктова. Ивану III донесли, будто она посылала пояс великой княгини к бабке-колдунье. Но расследование не выявило доказательств, что убийство совершили Алексей и Наталья. Строгих наказаний не последовало. Государь ограничился лишь опалой Полуэктова, отстранил от занимаемых постов и запретил появляться на глаза. Впрочем, факты говорят о том, что дьяка попросту оклеветали. Он был одним из ближайших помощников Темного и его сына, и именно он разработал механизмы ликвидации Ярославского и Ростовского княжеств. Вот и отомстила ему когорта князьков, превратившихся в московских бояр. Иван Васильевич понял это не сразу, но все-таки понял. Через 6 лет он полностью оправдал Полуэктова и возвратил ко двору.

Ликвидировав несколько уделов, Иван Великий получил в свое распоряжение земельные угодья, получил и людей – вчерашних княжеских и боярских дружинников, слуг. Несколько лет относительного мира государь использовал для преобразований армии. Пополнял ее новыми воинами, наделял их деревнями, но не в наследственное владение, а поместьями, в качестве жалованья за службу. Основой войска становились уже не дворы князей и боярские отряды, а государевы дети боярские.

Великий князь старался, чтобы они имели лучшее вооружение и снаряжение – а в оружии он знал толк, с юных лет бывал на войне. Тратил немалые казенные средства, его подрядчики ездили по ремесленным слободам, размещали заказы, принимали продукцию: сабли, доспехи, копья, самых совершенных на то время образцов. Дети боярские оценили такую заботу, гордились, как печется о них Иван Васильевич – подобного отношения к воинам не было ни в одной стране. Уж чем-чем, а расточительством великий князь никогда не грешил, бывал довольно прижимист. Но в данном случае считал затраты оправданными.

Особое внимание Иван III уделял огнестрельному оружию. Поручал искать мастеров, умеющих отливать пушки и пищали, расширял их производство. Впрочем, в Москве принимали любых хороших специалистов, жаловали большими окладами. Слухи об этом расходились за границей, и на службе государя появились мастера из Греции, Литвы, Германии, Италии. Приезжали и военные.

Непростая судьба выковала из Ивана Васильевича поистине незаурядную личность. Если детство у него оборвалось слишком рано, то к 30 годам он стал вполне зрелым государем и понимал толк не только в оружии. Он приобрел ценнейшее для властителя качество – разбираться в людях. Одним из тех, кто попросился к нему на службу, был Данила Холмский. Когда-то Холмские возглавляли династию тверских князей, даже пытались соперничать с Москвой. Теперь они захирели, и Данила счел за лучшее оставить родной удел, искать счастья у соседей. Он был молод, еще ничем не отличился, но Иван III безошибочно угадал в нем выдающегося военачальника, стал назначать на высокие посты.

Великий князь отчетливо понимал, что в окружении врагов мир не может быть вечным. А военный опыт подсказывал: ограничиваться пассивной обороной нельзя. Если неприятели навалятся со всех сторон, Руси придется туго. Оптимальным вариантом было бы разгромить их по очереди. Самые ощутимые неприятности доставляла в это время Казань. Она не могла сокрушить Москву, но и покоя не давала. Защита от сарайских татар была уже отработана. Они выступали в набеги летом, когда в степях имелся подножный корм для коней. Прежде, чем добраться до Руси, им приходилось преодолеть немалое расстояние. Разведка подавала сигнал тревоги, люди укрывались в крепостях, на Оке занимали позиции рати…