Поэтому, когда Джед спросил, сможет ли он вырвать из него боль…

Оливер согласился.

И вот теперь они здесь. На стоянке. Готовые это проделать.

– Значит, у меня внутри океан яда.

– Похоже на то.

– И ты собираешься его осушить?

– Наверное. – Оливер пожал плечами. – Один раз я уже это проделал, с Грэмом Лайонзом. Я полагал, из-за меня он убил своего отца и покончил с собой, но затем узнал, что это сделал Джейк. Так что, может быть, я правда ему помог. И, может, смогу помочь вам.

«А если останусь в живых, может, помогу маме».

Если б только он мог помочь и отцу…

Но останется ли он в живых?

Оливер этого не знал.

Хлопнув в ладоши и потоптавшись на месте, Джед кивнул.

– В таком случае за дело, сынок! В этой жизни я повидал много странного дерьма, так что готов поверить во все что угодно. И, – в отчаянии добавил он, – мне страстно хочется от нее избавиться. – У него затуманился взор, и он спросил неуверенным голосом, слабым, как мышиный писк: – Но это ведь не отнимет у меня их? Мою Зельду? Мою Митци?

– Нет. По крайней мере, я так думаю.

– Хорошо. Значит, вперед, мой мальчик! Вооружимся светом, любовью и надеждой на то, что мы сможем оставить всю боль позади.

* * *

Еще через час Мэдди снова оказалась в охотничьем домике. Горло у нее болело от криков, глаза раскраснелись от слез. Без колебаний она бросилась к телефону и мысленно обратилась с молитвой ко всем богам, которые могли его услышать, прося у них всего лишь гудка, голоса работающей линии.

Мэдди сняла трубку с рычажков, внутренне готовясь к тому, что непогода отняла у нее еще одну возможность…

В ухо ударил гудок, приглашая набрать номер.

Мэдди быстро ткнула кнопки, набирая Фигу. Ответила его жена Зои.

– Зои, это Мэдди.

– Мэдди, господи! Ты…

– Со мной все в порядке, в порядке, но я не знаю, где Оливер. Мне нужна помощь Фиги. Ты можешь…

– Сейчас позову.

– Спасибо, Зои.

В трубке шорох. Невнятные голоса. Затем голос Фиги:

– Слушаю, Мэдди.

– Здравствуй, Фига!

– Ты где? В охотничьем домике?

– Да. Мне нужно, чтобы ты за мной срочно заехал.

– Мэдди, разве у вас там не буран?

– Да. А у вас как?

– Нас, слава богу, обошел стороной. У нас тут слабый зимний коктейль: дождь, слякоть, снег. Ничего особо серьезного. Но к делу это не относится. Мэдди, что стряслось? Почему надо за тобой заехать?

Мэдди рассказала. Рассказала, что смогла: Оливер ушел из дома, захватил пистолет, а она застряла здесь.

– Я думаю, что он направляется домой. Он собирается… разобраться с Джейком.

Тяжело вздохнув, Фига помолчал.

– Мэдди, ты должна оставаться в стороне от этого, – наконец сказал он. – Мы сами справимся.

– Мы? Кто мы?

– Полиция.

– Ты не из полиции.

– Да, знаю, но это дело можно доверить полиции.

– Полиции я ни хрена не доверяю, Фига. Я доверяю себе. Доверяю тебе. Так что садись в машину и заезжай за мной!

– Мэдди, выслушай меня. В такой буран до тебя мне ехать несколько часов. Я не успею добраться вовремя, если вообще доберусь. Не беспокойся, мы найдем Оливера. Перехватим до того, как он попадет в беду. Как думаешь… куда он направляется?

– Да не знаю я! Не знаю. К Джейку. К нам домой. К Джеду. Не знаю. Но знаю, где они окажутся в конце концов. В Рэмбл-Рокс. На каменном поле. Где Риз убивал девочек.

– Не волнуйся, Мэдди. Я сделаю, что нужно.

– Фига! Фига!..

– Мэдди, ты мне доверяешь?

– Да, Фига, конечно, я говорила, черт, что доверяю тебе. Но тут дело не в доверии. Тут дело… – Мэдди застонала. – В материнском чутье! В том, что я знаю: мой сын в опасности. Физической опасности. Эмоциональной, моральной, долбаной космической опасности! И не может быть даже речи о том, чтобы я просто… просто свалила ответственность на тебя. – Она остановилась. Дыхание вырывалось судорожными хриплыми порывами. – Я не могу. Только не после всего, что случилось. Не могу потерять и Оливера, Фига. Только не это!

– Если б Оливеру потребовалась операция, ты сама не взяла бы скальпель в руку, ведь так?

– Взяла бы, твою мать!

– Мэдди!

– Чтоб тебя! – Оторвав трубку от уха, она прижалась к ней лбом. Словно это был предмет поклонения. Мощи святого. Медленный, глубокий вдох помог ей прояснить мысли. Фига прав. Раз он поедет сюда, его не будет там. А потом, возможно, будет уже слишком поздно.

Мэдди приложила трубку обратно к уху.

– Ладно. Хорошо.

– Я позабочусь о том, чтобы Оливер был в безопасности. Как только появится возможность, мы пришлем к тебе кого-нибудь.

– Найди Оливера и не теряй, Фига. Не смей его потерять!

– Обещаю, Мэдди, обещаю. Ты только учти: ничего не предпринимай, оставайся рядом с телефоном, и я тебе перезвоню.

Мэдди положила трубку.

Сев на край кровати, она плакала до тех пор, пока слезы полностью не иссякли.

А когда иссякли, у нее не осталось ничего, помимо холодной, безумной, отчетливой мысли. Как там только что сказал Фига? «Ты только учти».

Учет. Список. План.

Сегодня утром у нее был план, но он разбился на хрен. Мэдди снова бросила взгляд на лежащий на полу рулон проволочной сетки и сумку рядом с ним – круглогубцы, кусачки и все такое. У нее не осталось ничего, кроме вот этого, и она подползла к своим покупкам, натянула на руки перчатки и начала разматывать сетку, придавая ей форму, используя в качестве модели для головы Нейта собственную голову. Перекусывая проволоку кусачками и сгибая ее круглогубцами, Мэдди думала: «Это произойдет с минуты на минуту – я отключусь, провалюсь в беспамятство, захваченная своим творчеством, а когда приду в себя, он будет здесь, – Нейт будет рядом со мной, и все станет хорошо», – однако ничего не происходило, и Мэдди, стиснув зубы, смастерила руку, и она думала: «Теперь уже в любое мгновение, вот-вот», – однако этого не происходило, твою мать, ничего не происходило, и у нее крепло ощущение, будто она старается заснуть, думает о том, чтобы заснуть, думает о том, чтобы сделать вдох, стараясь дышать, но в конечном счете в груди возникает ощущение удушья, воздуха не хватает, и вот у нее уже бешено колотилось сердце, она слышала в висках стук крови, – и: «Ну же, ну же, твою мать!» – и Мэдди боялась, что в тот самый момент, когда она будет отключаться, зазвонит телефон, и все кончится ничем, как с теми совами в снегу, – и: «Пожалуйста, Нейт, иди ко мне; Оливер, пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке», – и снова у нее возникло ощущение, будто она упускает что-то важное, какое-то воспоминание, какую-то часть себя, – «думай, глупая сучка, шевели мозгами», – но по-прежнему ничего, НИЧЕГО, – и, наконец, Мэдди испустила крик, обжегший горло желудочным соком, ткнула кулаком в лицо проволочному творению и отшвырнула его к стене, – а на улице сверкнула молния и громыхнул гром.