— Давай я, — раздалось за спиной.

Я подпрыгнула на месте от неожиданности. Кейел отобрал у меня тряпку, используемую вместо варежки, и бесстрашно полез к костру.

— Не рано? — спросил, не оборачиваясь ко мне, и поставил котелок на составленные в круг камни.

— Хочу еще успеть сделать отвар. Васоверги пить не будут, если заварим травы просто в кружках с помощью духов.

Кейел весело хмыкнул.

— Они в самом деле считают, что это делает их слабее? — Судя по блеску в зелено-карих глазах, настроение у него было гораздо лучше, чем при утренней встрече.

— Ты, фадрагосец, спрашиваешь об этом у меня? — с улыбкой поинтересовалась я и направилась ко второму котелку, с набранной водой и прикрытым от жучков, мух и лесного мусора тоненьким полотенчиком.

Не успела и руку протянуть к посудине, как ощутила чужое тепло у плеча. Кейел и тут подоспел на помощь. Я только улыбнулась шире, выпрямляясь в полный рост, и стала наблюдать за парнем. Он ловко нацепил котелок на крюк, затем присмотрелся к толстым рогатинам, вбитым в почву по обе стороны от костра.

— Помнишь, ты рассказывала мне, что миры круглые? — Похлопал, будто сбивая с ладоней пыль. И уселся на бревно, которое сам же где-то высвободил из-под веток и приволок сразу, как сбросил все вещи к месту стоянки.

— Помню.

Пока вода нагревалась, я стала искать травы в холщовом мешке. Присела возле вещей на корточки, открыла его — в нос ударили душистые ароматы. Множество мелких мешочков шуршали подсушенным содержимым, на тонких белых подвязках чернилами были выведены символы — названия трав. Я без раздумий вытянула мелиссу, ненадолго замешкалась с ясновкой. Она нагоняет сон или прогоняет? И даже название не подсказало верный ответ. Оно могло означать и ясность разума, и ясность сна, а могло вообще не нести никакого обозначения в себе. Лучше не рисковать и не пить, раз не помню. Дождусь Елрех, спрошу у нее.

— Ты сказала, что они двигаются в темноте, — продолжал говорить Кейел, сидя у костра и наблюдая за мной. Он облокотился на колени и свесил между ними руки, сцепленные в замок. Свет огня стелился на гладкой щеке, золотил русые волосы. — И что это Фадрагос вращается вокруг Солнца. В этой темноте…

— В космосе.

— В космосе, — легко исправился он, но, проговорив, ненадолго замолчал и еще раз повторил «в космосе» одними губами. Я покачала головой, сетуя на собственную забывчивость. Это ведь для него даже язык незнакомый, не то, чтобы понятие… — В темном космосе нет верха и низа, поэтому миры не падают. Но они ведь двигаются и при этом никогда не сталкиваются. Почему Солнце ежедневно умирает… — Нахмурился и почесал морщинку между бровями. — Почему оно не улетает? Или почему Фадрагос всегда следует за ним?

Я старалась не рассмеяться, но удавалось это тяжело. Не только Кейел, но и Роми с Елрех, касаясь этих тем, превращались в любопытных взрослых детей.

— Я в чем-то запутался? — смутился Кейел. Сглотнул и отвернулся от меня к костру. — Не правильно представил себе все, что ты рассказывала?

— Правильно, — успокоила я. Выбрав травы, присела рядом с Кейелом. Отложила мешочки и уставилась на котелок, над которым появлялись первые едва заметные облачка пара. — Ты представил даже больше, чем я рассказала. А не улетают миры друг от друга из-за магнетизма.

Заметила краем глаза, что Кейел вновь шевелит губами и хмурится. Дважды повторив тихо незнакомое слово, спросил:

— Что это?

Я задумалась, вытягивая губы и медленно выдувая из себя воздух. Как объяснить?

— Знаешь, когда две половинки тянет друг к другу? — спросила и, уловив для себя скрытый смысл, мгновенно прикусила язык. Но быстро нашлась, как выкрутиться и заставить свое сердце биться в нормально темпе: — Или отталкивает?

Хмурость на красивом лице усилилась. Взгляд изменился до полной растерянности.

— Ну или молекулы… элементы, частички, осколки…

 — Что делать с осколками, которые нельзя склеить?

— Выбросить.

 — Он ошибся, как и я недавно. Думаю, их нужно беречь. Все осколки до единого.

 Я отвела взгляд от любимых глаз, тоже сцепила руки в замок и постаралась отстраниться от вспыхнувших воспоминаний. Духи Фадрагоса, почему так трудно? Когда станет легче?

— Слушай, — выдохнула я, спасая ситуацию. — О нет! Смотри! Сейчас!

Возникшая идея мигом вернула настроение и отогнала печаль. Все ведь очевидно!

Я быстро отыскала рядом с собой сумку, а в ней железную ложку, которой мы с Елрех перемешивали некоторые зелья. Продемонстрировала сосредоточенному Кейелу и стала тереть о волосы. Когда ощутила, как они зашевелились, медленно потянула руку вверх.

— Видишь?

— Прилипли, — изумленно произнес Кейел.

Из-за его вытянутого лица во мне разгорелся азарт. Я осмотрелась, и в глаза бросились вещи Ромиара. Он успел выбрать себе самое сухое и ровное место для ночлега. Расстелил на нем покрывало и даже вытащил частично вещи из сумки. Крохотный клочок афитакской бумаги с какими-то записями виднелся из приоткрытой сумки, лежащей на краю покрывала. И очень близко ко мне! Стоило лишь руку протянуть. Это я и сделала, еще раз хорошенько потерев ложечкой о волосы. Бумажка легко прилипла.

— Смотри. — Я продемонстрировала физику обомлевшему Кейелу. Увидев круглые глаза, усмехнулась и залюбовалась. Севшим голосом пояснила: — Если намагничить две вещи, то они будут отталкиваться друг от друга. Я не физик, да и в школе ее не любила, поэтому извини, но большего объяснить тебе не смогу. Даже в этом объяснении не уверена.

Внезапно поднялся легкий ветерок. И к нему, привыкнув за день к безветрию, я оказалась не готова. Бумага отлипла и полетела к костру.

— Лови! — выкрикнул Кейел.

Я бросилась за листом, успела поймать его, и жар костра опалил лицо, пламя лизнуло одежду, но меня снесло в сторону. Кейел придавил меня собой к земле, нависая сверху.

— Поймала?!

Вместо ответа я потрясла листом, стиснутом в запрокинутой к небу руке, и рассмеялась. Кейел тоже рассмеялся, опуская голову к моей ключице. Лбом налег на плечо, дыханием согрел сердце, и оно вспыхнуло, заколотилось эхом в ушах. Я вдруг поняла, чьи руки на моей талии, кто почти лежит на мне.

Ну вот, снова голову вскружил…

Кейел тоже отсмеялся, вздохнул тяжело и затих.

Шелест листвы и треск костра разбавили тишину, переполненную громкими мыслями обид. Не знаю, как Кейел, а я смотрела в огрызок лилового неба с первыми бледными точками звезд и снова винила жестоких Повелителей. Сердце стряхивало каменную крошку, распаляло остывший уголь, росло в груди, мешая дышать. Отталкивать от себя того, кого я видела каждую ночь во снах, от кого мечтала услышать признания в любви, не было сил. Напротив, силы были нужны, чтобы заставить себя просто не двигаться — не обнимать его, не попросить обнять меня.