– Не смей так говорить!

– Да, Лил, тебя нет. Ты сама говорила, что Арай убил тебя. И сейчас я в это верю. Ты – ходячий труп. Зомби, и даже еще хуже. А Вель… Тебе никогда не стать такой. Она – настоящая. Она – живая.

– Живая? – Лилэйн расхохоталась, и от ее смеха по спине поползли мурашки. – Вель живая? Не хочу тебя расстраивать… Хотя нет, хочу. Так вот, твоей маленькой волчицы больше нет. Я придушила ее собственными руками. Что скажешь теперь?

Галла

Под широкими лапами кера чавкала весенняя грязь, нарисованная от руки карта расплывалась перед глазами, слезы текли по щекам. Вопросы «кто?» и «зачем?» утонули в этих слезах и в единственном оставшемся желании – успеть. По странному стечению обстоятельств путь мой лежал туда же, где мы планировали побывать еще вчера и побывали бы обязательно, останься Най жив. Совпадение? В них я давно не верю. Но сейчас мозг отказывался что-либо анализировать.

Мне дали всего три часа. Но как определить время под этим небом без солнца? А внутренние часы уже дали сбой. Все чувства молчали. И не было обычной уверенности, что и в этот раз обойдется…

Когда половина пути осталась позади, сверток с жутким «подарком», который я прижимала к груди, не зная, как с ним поступить, вдруг сделался легким и мягким, а из-под тряпок вырвался и растаял сизый дымок, пахнув мне в лицо гарью с едва уловимым ароматом хвои. Это происшествие обрадовало и наполнило сердце надеждой. Главное – найти его! А рука… Что там рука? Одно время у Лара вообще не было тела, но он сумел вернуться ко мне.

Я утерла слезы и быстрее погнала кера. Миновала молодой соснячок, отмеченные на карте развалины, доехала до развилки и пустила ящерку по заброшенной, давно не видевшей путников дороге. А примерно через полчаса, когда, согласно карте, до конечной точки оставалось не более полпарсо, поняла, что еду в никуда – впереди, сколько видно было, стелилась степь.

– Спокойно, – сказала я себе и вздрогнула, услышав собственный голос – спокойствия в нем как раз и не было.

Кер тревожно зашипел.

– Спокойно, – повторила я. – Ил видел на старых картах какое-то строение. Значит… Сумрак ведь не лишился своих способностей в пустошах? Значит, чутье осталось при нем. Его заинтересовало это место, и тут должно что-то быть. Это все неспроста…

«Неспроста! – нервно хихикнула мысленно. – Дура ты, Галчонок. Дурой была и дурой осталась. Твоему мужу отрубили руку – это уж точно неспроста! А сначала его умудрились поймать. Поймать Сумрака! Кто способен на такое? И не боишься ли ты связываться с ними?»

– Боюсь, – признала вслух. – Но не отступлю.

Ила я больше не потеряю.

Кер с неохотой слушался поводьев, медленно переставляя лапы, брел туда, куда звала карта – в неглубокую ложбинку, по дну которой протекал мутный ручей. Лар не мог ошибиться, что-то тут было. А я еще тогда предположила, что еще один тайник, карман в кармане – кто-то усиленно прятал нечто от посторонних глаз. Несколько гиаров по влажной скользкой земле, и я узнаю, что именно.

– Молчишь?

Сэл отвел взгляд, чтобы не видеть ухмыляющегося лица наклонившейся к нему девушки.

– Врешь, – прошептал он еле слышно.

Сначала Най, теперь Вель…

– Не грусти, скоро для тебя это станет не важно.

Пользуясь тем, что он связан, Лил нахально уселась к парню на колени, лицом к лицу, положив на плечи руки и крепко обхватив ногами. Тонкие пальцы вцепились в его волосы на затылке и потянули вниз, заставляя поднять голову и взглянуть на нее. Сэл подчинился. В тусклом свете идеальные черты девушки вдруг подернулись рябью, как отражение в воде, и вместо гордой красавицы Буревестник увидел грязную дикарку: сальные волосы, расцарапанная щека, злые, бегающие глазки. Миг – и все стало как прежде. Но он знал, что теперь запомнит ее именно такой.

Он стерпел, когда губ коснулись теплые, но все равно неживые губы. Отстранился, насколько было возможно, и заставил себя усмехнуться:

– Вель не ошиблась насчет тебя и твоей семьи, когда говорила о тех, кто живет разбоем?

– Точно, – скривилась Лил. – Носом чуяла. Все вынюхивала что-то, путалась под ногами… Хорошо, что никто не воспринимал ее всерьез. А теперь уже без разницы. Но тебе, наверное, просто приятно о ней поговорить, милый? Что ж, я не против. Хочешь, расскажу, как придушила маленькую дрянь? Как она дергалась и пыталась вырваться?

Душу обдало холодом… а ладонь кольнула теплая искорка…

– Кажется, она хотела что-то сказать перед смертью, – продолжала издеваться Лилэйн. – Может быть, привет тебе передать…

Жар в руках рос вместе с гневом…

– …но я не расслышала. Подушка помешала.

Лед, пришедший на смену жару, жег не хуже огня. Сила, напоенная злостью, заполнила каждую клеточку лишенного возможности двигаться тела, гулко стучала в висках. Но последние слова он расслышал.

– Какая подушка?

Напитавшиеся влагой веревки заледенели…

– Подушка, которой я ее придушила.

– Подушка?

…заледенели. Стали твердыми и хрупкими…

– Ты?.. – из горла вырвался сиплый смех. – Ее? Подушкой?

Смех перерос в истерический хохот, и Лил испуганно сползла с колен мужчины.

– Ты чего?

– Умом тронулся, – высказался Барслай.

Охотника Сэллер не услышал – только негромкий хруст и звон, с которым рассыпались путы.

– Сэл, ты что?

Лилэйн подалась вперед, и в ту же секунду маг сдавил ее шею освободившейся от веревок рукой.

– Нельзя душить оборотней подушкой… милая, – прошипел он в побледневшее лицо, сильнее сжимая пальцы. – Я сейчас тебе покажу, как надо было.

Накопившаяся ярость нашла выход, девушка захрипела и бессильно замахала руками, пытаясь схватиться за него.

– Пусти ее! – резко велели со стороны. – Пусти, а не то…

Он обернулся и увидел, как Барслай занес нож над лежащим на полу Иолларом.

– Зря ты так, – оскалился Сэл.

Выполняя приказ, он отшвырнул от себя Лил так, что та пролетела несколько гиаров и стукнулась о стену. Но стоило охотнику отвести руку с оружием, как ударившая ему в грудь молния отбросила человека назад. Над его неподвижным телом поднялся легкий дымок, а помещение заполнил тошнотворный запах горелого мяса. Буревестник жестко усмехнулся, стряхнув с пальцев остатки лиловых искр, но в следующую минуту уже обеспокоенно склонился над другом и выругался, заметив обмотанную окровавленной тряпкой культю.

– Убью, мразь!

Лилэйн успела не только подняться, но и дотянуться до сэрро. Сузившиеся глаза горели злобой, когда она, обнажив клинок, шагнула навстречу, но Сэллер не собирался давать ей возможности приблизиться. Он чувствовал, что силы осталось немного, но сумел собрать крохи для парализующего заклинания – при всем желании убивать Лил сейчас было нельзя, пусть сначала все объяснит. Сэл позволил мечнице сделать еще несколько плавных, крадущихся шагов и бросил в нее сеть. Но плетение разбилось об отточенное лезвие выставленной вперед сабли. Не ожидавший подобного маг растерялся, и Лилэйн воспользовалась его замешательством, чтобы перейти к решительным действиям. В мгновение ока она преодолела разделявшее их расстояние, клинок просвистел по воздуху, и Буревестнику едва удалось уйти из-под удара, в последний момент пригнувшись и отступив. Чтобы отразить следующую атаку он использовал подвернувшийся под руку стул, к которому недавно был привязан. Перехватив его за спинку, ножками вперед, встретил новое нападение. Стул оказался прочнее, чем можно было подумать. Сэл едва не выронил его из рук, настолько сильны были наносимые Лил удары, но старое дерево их выдержало. Однако маг понимал, что долго такой поединок продолжаться не может. Он видел мечницу в бою и не имел иллюзий насчет того, что сумел бы справиться с ней, даже будь у него нормальное оружие. А потому, отбив стулом, который уже лишился одной из ножек, очередной удар, Сэл сплел еще одно заклинание и направил его на девушку. Но, как и в первый раз, плетение не причинило ей вреда.