Привет от Гали».

Виктор Андреевич сложил листок, убрал в портмоне и сказал:

– Между прочим, вы помните первый наш разговор о Пьетро?

– Ну конечно.

– Вы тогда сказали, он прямой и открытый человек.

– А разве не так?

– Не совсем. Он гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я имел случай в этом убедиться.

Светлана хотела что-то спросить, но Виктор Андреевич, увидев входящую Галю, быстро сказал:

– Впрочем, это чепуха.

Галя появилась с серебряным подносом (недавнее нововведение Ольги Михайловны), на котором стояли чашки с кофе и сахарница.

– Виктор Андреевич опять в Италию собрался, – сказала Светлана. – Я записочку написала. От тебя привет.

– Хорошо, – отозвалась Галя.

Виктор Андреевич встал ей навстречу, взял поднос и сказал:

– Я говорю Светлане, у вас прекрасная квартира. Никогда не видел, как живут академики.

– Хотите посмотреть?

– Но прежде выпьем кофе.

Выпив кофе, Виктор Андреевич начал новый разговор.

– Я должен сделать вам одно признание, милые девушки. Не могу умолчать.

– Это всегда интересно, особенно если кто-нибудь признается, что он нехороший человек. Правда, Галка? – сказала Светлана, иронически глядя на Виктора Андреевича.

– У вас ядовитый язык, я, кажется, уже сообщал вам об этом, но вы очень проницательны. – Виктор Андреевич поглядел на нее искоса и добавил: – Я, может быть, и скажу нечто нелестное в свой адрес.

– Просим, просим.

Он посмотрел на Галю.

– Я ведь неспроста напросился к вам в гости. За рулем толком не побеседуешь.

– Не томите, Виктор Андреевич, – сказала Светлана.

– Разрешите один нескромный вопрос?

– Пожалуйста.

– Мы знакомы уже довольно давно, и я убедился, что у вас, Галя, нет молодого человека. Почему? Вы красивая девушка. Это неестественно.

Вместо Гали ответила Светлана:

– Один юноша уже задавал Гале такой вопрос. И с тех пор зарекся.

Виктор Андреевич понял, что поступил опрометчиво, но продолжал развивать тему:

– Я спрашиваю с определенной целью, а не из праздного любопытства.

– Становится все интереснее, – сказала Светлана.

– Нет, правда! – искренне воскликнул Виктор Андреевич. – Я не сват и не сводня, но письмо племянника навело меня на мысль… подтолкнуло…

– У вас есть племянник?

– Да, живет в Москве. Ему тридцать пять. В прошлом году развелся и сейчас одинок.

– А он кто? – это все спрашивала Светлана. Галя молчала.

– Летчик. Служит в гражданской авиации.

– Слышишь, Галя?

Галя спросила:

– Налить еще?

– Я не хочу больше, – отказалась Светлана.

Разговор о племяннике кончился ничем…

Виктор Андреевич взглянул на часы.

– Без четверти десять. Скоро придет ваш папа, а мы еще не посмотрели квартиру.

Галя повела их из гостиной на кухню, из кухни в свою комнату, затем в комнату матери и, наконец, в кабинет отца. У раскрытого секретера Виктор Андреевич задержался на несколько секунд. Он, между прочим, все время одобрительно причмокивал и хвалил обстановку, чем заставил Галю поглядывать на него с недоумением: его поведение не соответствовало тому образу, который сложился у нее. Восторги были явно преувеличены.

Наконец Виктор Андреевич сказал, когда они пришли в переднюю:

– Пожалуй, пора и честь знать.

– Подождите, мы сейчас, – попросила Светлана, и подруги оставили его одного: Светлане нужно было взять кое-что из вещей, хранящихся в кабинете Николая Николаевича.

Виктор Андреевич моментально преобразился. От солидной неторопливости, округлости жестов не осталось и следа. Он шагнул к столику, где лежали оставленные Галей ключи, вынул из кармана тяжелый, как хоккейная шайба, кусок серого пластилина и быстро, один за другим, сделал на нем оттиски двух ключей – каждый ключ с двух сторон…

Прощаясь с Галей, Виктор Андреевич сказал:

– А насчет племянника моего вы подумайте. Вдруг понравится.

– Чего же думать? Приедет – познакомьте, – снова ответила за подругу Светлана.

– Непременно.

По дороге к дому Светланы в машине Виктор Андреевич мягко напомнил о своей просьбе относительно перстня:

– Вы сумеете выкроить время, чтобы не очень оттягивать? Бедствует человек.

– О чем речь, Виктор Андреевич? – Светлана говорила на этот раз вполне серьезно. – Мы вам так обязаны…

Они не оттягивали. Во время обеденного перерыва Галя зашла к Светлане в универмаг, и они отправились в магазин «Ювелирторга» – единственный в городе, где у граждан покупают драгоценности.

Оценщик, старик в потертом черном пиджаке и не первой свежести белой рубахе, с плохо повязанным галстуком, сунул себе в глаз окуляр, какими пользуются в часовых мастерских, посмотрел камень, повертел перстень в пальцах и сказал:

– Вам дадут около двух тысяч. Только за камень, не считая платины.

– Спасибо, – поблагодарила Светлана и дернула Галю за рукав шубы. Они покинули магазин.

Когда вышли, Светлана сказала:

– Я думала, это серебро.

– Нет, платина. Это сразу видно.

– Жалко сдавать.

– Да, камень очень хороший. – Галя вздохнула. – А он думает получить всего семьсот?

– Ему столько нужно.

– Странно.

– Ты хочешь сказать, Виктор Андреевич знает этой штучке настоящую цену?

– Он же не маленький, а здесь ребенку ясно. Что-то я не понимаю… Для чего? Может, он нас испытывает? – спросила Галя.

– А черт его разберет. Мужик ничего, во всяком случае, не сквалыга, а что еще мы про него знаем?

Они свернули в переулок, ведущий к универмагу, немного прошли молча.

– Тебе очень нравится? – спросила Светлана.

Галя кивнула.

– Тогда нечего рассуждать. Возьми себе.

– Откуда у меня такие деньги?

– Отец даст.

– Не могу я у него столько просить… Вот если бы мамочка моя…

– Лешка говорит: если бы у быка было вымя, он бы был коровой.

– Ты не поняла… Я думаю, может, матери предложить? Она разбирается.

Светлана до этих пор никак не выдавала своего раздражения, но тут не выдержала: