Напоследок Александр попросил постричь его в иночество и в схиму. Так исполнилась его юношеская мечта о монашестве. Его окружали близкие, слуги, заливались рыданиями. Невский отослал их:

«Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостью».

Через какое-то время он, уже не князь, а схимонах Алексий снова призвал людей, дал последние наставления, кротко просил у всех прощения. Пожелал причаститься св. Таин…

Во Владимире в это время митрополит Кирилл совершал службу в Успенском соборе. Молился и о здравии великого князя, о его благополучном возвращении. И вдруг он был поражен видением. Перед ним стоял сам Александр. Тихий, светлый. Посмотрел на святителя и стал удаляться в вышину, растаял. Потрясенный митрополит понял, что это означает. Вышел к людям со слезами и сказал:

«Зашло солнце земли Русской!»

Никто сперва не понял его, и Кирилл пояснил, выдавил сквозь сотрясавшие его рыдания:

«Чада мои милые, знайте, что ныне благоверный князь великий Александр преставился!»

Ответом ему был общий, единодушный вопль:

«Погибаем!..»

Феодальный распад Западной Европы был стремительным — уже в первом поколении после Карла Великого она раскололась на кусочки, а во втором превратилась в пыль мелких владений. Распад Руси св. Владимира Крестителя и Ярослава Мудрого растянулся на 200 лет. Одна за другой выступали исторические фигуры, мешавшие этому процессу. Владимир Мономах, Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Юрий и Ярослав Всеволодовичи, Александр Невский. Они были совершенно разными, не похожими друг на друга. Но имелось и нечто общее. Все они были «не от мира сего». Они шли против течения, наперекор господствующим тенденциям. В каждую эпоху находилась лишь одна-две таких фигуры, но вместе они составили единую цепочку.

Это было от Бога. Всего семь человек уберегли Русь на два столетия. Позволили ей сформировать мощную культуру, традиции, фундамент исторической памяти. Каждый из них силился сплотить и объединить страну. Но ее раздирали анархия и эгоизм, и получалось так, что семь князей всего лишь удерживали Русь, давали ей время одуматься. Она не одумалась. Наоборот, торжествовали гордыня, самолюбие, корысть. Разрушительные силы нарастали. Сперва удавалось как-то скреплять и цементировать всю Русь, потом — только ее северную часть. Последовала кара, Ордынское пленение, но и она не помогла прозреть, отбросить мелочные счеты, увидеть истинные ценности. А с кончиной Александра Невского «солнце земли Русской» действительно закатилось. Удерживающая цепочка оборвалась…

Великокняжеский престол должен был унаследовать брат Невского Андрей II, но он тяжело болел и вскоре умер. Великим князем стал другой брат, Ярослав III Тверской. Он не обладал ни авторитетом, ни талантами Александра, и Северная Русь развалилась точно так же, как Южная. Перераспределять уделы Ярослав даже не пытался, никто из князей на это не согласился бы. Умножившиеся родственники Невского прочно угнездились по своим наследственным городам. Общей столицей считался Владимир, но Ярослав туда не переехал. Зачем ему был нужен общий город? Там жили бояре покойного отца, покойного старшего брата, а у Ярослава были свои, их села и деревни лежали вокруг Твери. Да и передать Владимир детям великий князь не мог. С какой стати он будет тратиться на ремонт стен, теремов, храмов?

Он остался в Твери, принялся благоустраивать ее, учредил в ней епархию. Тверь стала реальной столицей, а Владимир чисто номинальной, для редких общих торжеств, коронаций. Но ведь статус двух городов очень отличался. Раньше князья наведывались во Владимир в великие православные праздники — побывать на митрополичьей службе в знаменитых соборных храмах, приложиться к святыням, поклониться гробам предков. Заодно виделись с великим князем, сидели с ним за столом, советовались, обсуждали возникшие проблемы. А кому нужно было ехать в Тверь? Разве что по неотложным делам. Удельные правители перестали регулярно встречаться, отдалялись друг от друга, отчуждались.

А обстановка вокруг Руси быстро менялась. Почти одновременно с Александром Невским погиб литовский князь Миндовг. Его убили ближайшие родственники, завидовавшие его могуществу и богатствам, разразилась страшная междоусобица. Многим семьям литовской знати пришлось спасать свои жизни за границей. Один из князей, Довмонт, приехал в Псков, согласился креститься, получил христианское имя Тимофей. Псковичи приняли его, они были наслышаны о доблести и воинском искусстве Довмонта и предложили ему княжить в их городе. Раскаиваться им не пришлось. Новый князь целиком связал себя с Псковом, а христианство воспринял искренне, всей душой. Город приобрел в его лице мудрого и честного правителя, умелого и самоотверженного защитника.

Монгольская империя по сути прекратила существование. Последний верховный хан Хубилай увлекся собственными войнами. Его армии покорили Южный Китай, дошли до Бирмы и Вьетнама. В их составе храбро сражались русские полки. Это были воины, которых в свое время насильно подгребли во вспомогательные войска, было и много добровольцев, выбравших службу ханам. Вдали от родины они стали самой верной опорой монгольских властителей, Хубилай поселил их поближе к столице, русские слободы возникли возле Пекина (они просуществовали очень долго, лишь в XIV в. китайцы восстали против монголов и поголовно вырезали русских). Но и свою империю Хубилай рассматривал в первую очередь как китайскую. То, что творилось в других странах, его не интересовало.

Хан Хулагу, завоевывая Ближний Восток, столкнулся с серьезными противниками. С одной стороны, ему противостояли европейские крестоносцы. Они завязали было переговоры с татарами, французский король Людовик IX предлагал заключить союз. Но ответ был стандартным и прямолинейным — пусть король признает себя данником монголов. Естественно, союз не состоялся. С другой стороны, тумены Халагу встретили мусульмане во главе с Бейбарсом. Это был половец, в свое время его продали в рабство в Египет, он попал в придворную гвардию мамлюков, отличился в боях. Но проявил себя мастером и в жесточайших придворных интригах, устранил с пути всех соперников и захватил престол султана. Воевать он умел отлично, ханское воинство разгромил и прогнал.

Хулагу и его сыновья решили поискать удачи на другом направлении, поживиться владениями Берке. Из Закавказья вторглись на Северный Кавказ. Однако и в Золотой Орде нашелся способный полководец, темник Ногай, остановил и отбросил неприятелей. Хан обласкал Ногая, щедро наградил его землями для кочевий. Под его управление попала вся западная часть Орды — степи Причерноморья, низовья Днепра, Приднестровье, Крым.

Его подданными стали торки и половцы, теперь все они именовались «татарами», а чтобы выделиться от прочих кочевников, начали обозначать себя ногайцами.

В 1265 г. Берке перешел в наступление на Хулагидов. Овладел Дербентом, ворвался в Азербайджан. Но, возвращаясь из похода, хан умер. Его преемником стал Менгу-Тимур, Ногай выдвинулся при нем на роль второго лица в государстве, вел себя все более самостоятельно. Для борьбы с Хулагидами хан и Ногай установили дружеские связи с их врагом, египетским Бейбарсом. Победив монголов, он взялся за европейцев. Отбирал у них город за городом, эпопея крестоносцев в Сирии и Палестине покатилась к неприглядному, но вполне логичному концу.