— Да, сэр, — терпеливо отвечал Гримвейд. — Майор Грей вернулся в четверть седьмого или чуть раньше. На мой взгляд, вел он себя как обычно.

— Он прибыл кебом? — Монку не хотелось, чтобы привратник сразу догадался, куда он клонит.

— Да, сэр.

— Откуда вы знаете? Вы видели кеб?

— Да, сэр, видел. — Гримвейд был уже слегка встревожен и раздосадован. — Он остановился прямо у двери; слишком скверная была погода, чтобы идти до крыльца по лужам.

— Извозчика видели?

— Что-то я не пойму, к чему вы клоните, — уже с откровенным раздражением заявил Гримвейд.

— Вы видели извозчика? — повторил Монк.

Гримвейд скривил лицо.

— Не припомню, — признался он.

— Не слезал ли он с козел, не подносил ли майору Грею какой-нибудь багаж?

— Нет, насколько мне помнится.

— Вы уверены?

— Да, уверен. В дверь он не входил.

Версия рухнула. Да и странно было бы ожидать, что первое же его предположение окажется верным.

— По лестнице Грей поднимался один? — Вопрос был задан для того, чтобы уничтожить даже тень сомнения.

— Да, сэр, один.

— Вы говорили с ним о чем-нибудь?

— Нет, сэр. Во всяком случае, он не упоминал, что ждет гостей или чего-то боится.

— В тот вечер посетители в дом входили?

— Да, но таких, которые могли бы совершить убийство, среди них не было.

— В самом деле? — Монк приподнял бровь. — Не предполагаете же вы, что майор Грей сам себя убил! Или что это был несчастный случай! Стало быть, приходится допустить, что убийца находился в доме.

Лицо Гримвейда выразило сначала возмущение, затем ужас. Он уставился на Монка, не в силах произнести ни слова.

— У вас есть другая версия? Вот и у меня тоже… — Монк вздохнул. — Давайте начнем сначала. Вы сообщили, что после прибытия майора Грея в дом входили всего два посторонних человека: женщина — около семи вечера, а позже, приблизительно без четверти десять, мужчина. Теперь скажите, к кому направлялась женщина, мистер Гримвейд, и как она выглядела. И, пожалуйста, без экивоков и иносказаний.

— Без чего?

— Говорите только правду! — отрезал Монк. — Вашим жильцам доставит гораздо больше беспокойства, если мы начнем вытрясать эту информацию из них самих.

Гримвейд наконец осознал свое положение.

— Местная ночная бабочка, сэр; зовут ее Молли Рагглс, — процедил он. — Хорошенькая мордашка, рыжие волосы. Я скажу, где она живет, но, пожалуйста, не рассказывайте никому, что вы узнали об этом от меня.

Забавно было смотреть, как он заискивает, стараясь скрыть свою неприязнь.

— Понимаю, — пошел на уступку Монк. Это было и в его собственных интересах. Проститутки, как правило, владеют весьма ценной информацией, надо знать к ним подход. — И кто же ее ждал?

— Мистер Тейлор, сэр; он живет в пятом номере. Она часто к нему наведывается.

— Это была точно она?

— Да, сэр.

— Вы провели ее до двери мистера Тейлора?

— О нет, сэр! Дорогу она и сама знает. — Он пожал плечами. — К тому же, это было бы бестактно, так ведь, сэр? Я и ваши вопросы считаю бестактными, — многозначительно добавил он.

— Ничего не поделаешь. — Монк позволил себе слегка улыбнуться. — Итак, вы не покидали своего поста, чтобы проводить ее наверх?

— Нет, сэр.

— А еще какие-нибудь женщины, мистер Гримвейд? — Он взглянул на привратника в упор.

Гримвейд отвел глаза.

— Предпочтете, чтобы я выяснил это сам? — пригрозил Монк. — Я могу прислать сюда сыщиков.

Гримвейд был потрясен. Голова его резко вздернулась.

— Вы не посмеете, сэр! Здесь проживают джентльмены! Они съедут с квартир! Они не потерпят!

— Тогда не вынуждайте меня к этому.

— Вы суровый человек, мистер Монк. — Сказано это было угрюмо, но с уважением. Вот и первая маленькая победа.

— Я хочу найти убийцу майора Грея, — ответил Монк. — Кто-то проник в это здание, нашел путь наверх, в квартиру Грея, избил хозяина тростью до смерти и продолжал бить уже мертвого.

Монк видел, как содрогнулся Гримвейд, да и сам почувствовал отвращение. Он вспомнил ужас, испытанный им самим в комнате покойного. Казалось, ненависть и ярость пропитали ее стены.

Нелепость. Может, его чрезмерная впечатлительность связана с потерей памяти?.. Ничего. Стоит ему получше узнать себя, и острое чувство уязвимости и беззащитности исчезнет.

Наверное, вид комнаты, где произошла трагедия, пробудил в нем воспоминания о том, что случилось с ним самим, — страх, боль, неизбежность смертельного удара о камни мостовой? Накренившийся кеб, ржание обезумевшей лошади, вопль кучера… Возможно, нахлынувший на него ужас не имел никакого отношения к бедняге Грею.

Он должен выяснить о себе все: что он делал в ту роковую ночь, куда ехал, откуда… И не только это. Что он был за человек, чем дорожил, в чем ошибался, к чему относился с трепетом. Все люди как-то связаны друг с другом. Должен же кто-то, в конце концов, питать к нему чувства более глубокие, нежели уважение или неприязнь. Все свободное от расследования время он должен потратить на то, чтобы по кусочкам восстановить свою жизнь, понять себя самого…

Гримвейд озадаченно всматривался в лицо полицейского, чувствуя, что тот его не слушает.

Монк поднял глаза.

— Ну, мистер Гримвейд? — с неожиданной мягкостью в голосе спросил он. — Как насчет других женщин?

Гримвейд счел интонацию угрожающей.

— Приходила одна к мистеру Скарсдейлу, сэр. Но он щедро заплатил мне, чтобы я сохранил это в тайне.

— Когда она пришла?

— Около восьми.

Скарсдейл упомянул, что слышал в это время шум на лестнице. Возможно, хотел отвести от себя подозрения — на тот случай, если кто-нибудь из жильцов видел в коридоре его гостью.

— Вы поднимались с ней наверх? — Монк взглянул на Гримвейда.

— Нет, сэр, она бывала здесь раньше и тоже знала дорогу. Кроме того, он ее ожидал.

Монк кивнул.

— А посетитель, явившийся без четверти десять? — спросил он. — Гость мистера Йитса, вы говорите… Он тоже бывал здесь раньше?

— Нет, сэр. Я проводил его, поскольку он не знал, куда идти. Я говорил об этом мистеру Лэмбу.

— Верно. — Монк не стал напоминать привратнику, что в беседе с мистером Лэмбом он о многом умолчал. — Итак, вы поднялись вместе с гостем?

— Да, сэр, — твердо ответил Гримвейд. — Я видел, как мистер Йитс открыл ему дверь.