Убедительно, ничего не скажешь.

Если бы не одно «но».

Ее взгляд не лжет. И в этом взгляде плещется страх.

Если я немного нажму, тогда, скорее всего…

— Милорд Нокс, — щеки Тиль вспыхивают пунцовым, и она почти неловко стряхивает с плеч мой мундир, — вам не кажется, что здесь вдруг стало слишком жарко?

Значит, варево химера начало действовать.

Я должен немедленно избавиться от девчонки, пока вся эта история не превратилась в ту, где я, как порядочный человек, буду обязан на ней жениться.

Я пытаюсь придать своему лицу отрешенный вид, когда киваю в сторону камина.

— Полагаю, вино и огонь, сделали свое дело, Тиль.

Она следит за каждым моим движением, задумывается ненадолго и кивает, соглашаясь. Но тревожность в ней явно борется с внутренним непониманием.

— Я все же лично сопровожу вас в комнату, юная леди, чтобы вы снова не попали в лапы призраков.

— Разве вы не должны были исполнить какую-то волю Его Величества?

Она наклоняется вперед, опирается руками на край софы и это выглядит так, словно девчонка прекрасно понимает, что заманивает меня этой показной податливостью. Я буквально мысленно бью себя по рукам, чтобы не поддаться искушению протянуть руку и погладить ее по щеке. Проверить, такая ли горячая ее кожа под пальцами, как это кажется моему воспаленному непристойными мыслями мозгу.

— Юная леди, на сегодня… — Я хочу отправить ее восвояси, но что-то щелкает в голове, в той части, которая всегда, даже в минуты смертельной опасности или полного беспамятства, все равно продолжает помнить о делах насущных. — Тиль, герцогиня плохо с тобой обращалась?

Если дрянь Сайфера начала действовать, она будет искренна и честна, как на исповеди.

Не знаю, зачем мне эта информация, ведь могу — и собирался — спросить о том, в какие игры и с кем она играет. А вместо этого ищу повод ненавидеть настоящую герцогиню еще больше. Видимо, чтобы когда буду вырывать ей сердце, не дернулся ни один нерв.

Девчонка облизывает нижнюю губу.

На пухлой розовой коже остается влажный след.

Она делает это снова, и теперь уже я наклоняюсь вперед, чтобы поймать смазанное движение ее языка.

Я думал, что трехдневный «выгул» демонов надолго лишил меня определенного рода фантазий, или я по крайней мере смогу их контролировать, но теперь совершенно понятно, что даже если я буду проводить в чертовом борделе каждую ночь, это никак не скажется на моем желании схватить девчонку и… и…

— Герцогиня не проявила гостеприимства, — наконец, отвечает девчонка.

Я хмурюсь.

Что-то определенно не так.

После той дозы, которую она проглотила, девчонка должна была излить душу во всех подробностях, а она продолжает сопротивляться.

Откуда в ней эта сила воли?

Я мгновенно забываю, что минуту назад собирался решительно от нее избавиться.

Эта малышка, чтоб ей пусто было, какой-то Сундук с чудесами — чем больше я пытаюсь отыскать к нему ключ, тем больше замков в нем оказывается. И пока что я проигрываю на голову.

— Поила вас остывшим чаем? — пытаюсь выудить ее на разговор.

— Вероятно… не только это, Ваша Светлость.

— Подала эклеры с шоколадом, а вы любите белый ванильный крем? — продолжаю «подсказывать» я. Она должна сломаться или это будет первый известный мне случай, когда простой смертный выдерживал «фокусы» Хаоса.

Тиль снова облизывает губы.

Боги, дайте же мне терпения!

Я резко встаю, так же резко хватаю ее за руку и выдергиваю с насиженного места.

От неожиданности она шатается, теряет равновесие и буквально падает мне на грудь.

Мелко дрожит, как от лихорадки.

— Герцог? — В зеленых глазах застывает немой вопрос.

— Я провожу вас в вашу комнату, юная леди, — буквально по звуку цежу сквозь зубы.

— И снова меня скомпрометируете?

— Вас это пугает?

Каким образом мои пальцы оказываются у нее на подбородке — остается загадкой.

Мое тело, мои внутренние черти тоже теряют контроль. Как будто, Бездна побери, это я напился варева Соула, и теперь поддаюсь искушению собственных порочных мыслей.

У нее горячая мягкая кожа.

Боги, и такое упругое тело, что мне требуется собрать всю волю в кулак, чтобы не обхватить ее еще крепче. Чтобы не позволить ее телу вжаться в мое так сильно, что мы совпадем всеми нашими впадинами и изгибами.

Тиль прикрывает глаза.

Тень от ее дрожащих ресниц украшает щеки как дорогое кружево.

На это можно смотреть бесконечно.

Я сглатываю, напоминаю себе, что она — избранница Эвина, даже если он пока сам не в курсе, что за человек скрывается под личиной герцогини Лу’На.

Но это уже не работает.

И, кажется, никогда не работало в достаточной степени, чтобы я не позволил мыслям о том, как эта девчонка будет принадлежать мне, отравить все мои планы на будущее.

Осознание этого накрывает так внезапно, что я на миг чувствую себя растерянным.

— Милорд Нокс? — Я чувствую, как она становится на носочки, чтобы быть выше.

Ее руки обнимают меня за шею, обвивают, словно ласковая лоза.

— Тиль… — снова хриплю я.

Ее губы так близко.

Ее губы медленно касаются костяшки моего пальца, которой я только-то поглаживал ямочку у нее на подбородке.

Горячее дыхание на выдохе и легкий, как будто почти удивленный стон — проникают мне под кожу.

Однажды, несколько лет назад, мы с Эвином и небольшим отрядом попали в переделку, и тогда я впервые получил заряд дроби из механического орудия. Это было так, словно меня вспороли и сразу достали до самых костей.

Боль была адская.

Но по сравнению с тем, что я чувствую, когда Тиль сжимает губы вокруг моего пальца, это ничто. Это воспоминание моментально улетучивается из памяти, потому что именно сейчас я словно раскалываюсь надвое.

На две части, каждая из которых в состоянии прикончить другую.

Потому что я желаю эту женщину, как никакую другую.

И потому что я не должен этого желать.

— Милорд Нокс? — Она, хоть и стоит на носочках, все равно значительно ниже меня, и поэтому с высоты моего роста, ее взгляд и выражения лица кажутся настоящим искушением. — Вы как будто изъявили намерение меня поцеловать?

— Желаете обсудить ту мою слабость?