Подобная «коммерция» для меня оказалась неприемлемой, и уже в конце 1992 года я вернулся к привычной работе — возглавил Управление безопасности вновь созданного Первого Русского Банка.

Для меня стало ясно: для эффективной работы службы безопасности банка необходимо объединение моих усилий с Российской национальной службой экономической безопасности. Там работали профессионалы, которым я верил, — Л. В. Шебаршин, В. М. Прилуков, Н. С. Леонов, И. П. Абрамов.

В последующие двадцать с лишним лет наше деловое содружество и дружеские взаимоотношения с указанными лицами стали постоянными.

Все эти годы РНСЭБ, возглавляемая Шебаршиным Л. В. и Прилуковым В. М., твердо стояла на позициях надежного консультанта и помощника руководителям различных коммерческих структур в решении деловых проблем, возникавших в их деятельности. Это и недобросовестные партнеры, и отдельные нечистоплотные личности, и мошеннические операции, и влияние криминальных слоев — все то, с чем приходилось сталкиваться новым предпринимателям в новой России. Меня всегда привлекала твердая и четкая позиция Леонида Владимировича в решении всех этих проблем. Прежде всего, он очень внимательно и серьезно подходил к вопросу о том, с кем ему приходится работать и оказывать содействие — никакие сомнительные личности, и тем более с криминальным уклоном, не могли рассчитывать на помощь. С этой категорией лиц РНСЭБ категорически не работала. Добросовестные руководители коммерческих структур, попавшие в затруднительное положение, могли рассчитывать на помощь в решении возникших у них проблем.

Леонид Владимирович относился крайне щепетильно к авторитету своей организации и никогда не соглашался на участие в делах сомнительного свойства.

Он всегда считал, что работа РНСЭБ должна строиться на принципах нашей прежней службы — ответственность, добросовестность и достоинство. Помню, как однажды (и это был единственный случай) Леонид Владимирович по просьбе одного известного генерала поручился перед банком за добросовестность какого-то просителя кредита.

Кредитор не выполнил своих обязательств, генерал-проситель уклонился от ответственности, и Леониду Владимировичу пришлось решать проблему самому. Впоследствии он неоднократно винил себя в произошедшем и никогда впредь не шел на подобные шаги.

В воспоминаниях друзей и знакомых Леонида Владимировича часто упоминается его эрудиция. Он был обладателем обширной библиотеки, всегда интересовался появившимися в книжных магазинах новинками.

Меня всегда поражало, когда в ходе завязавшегося разговора о каком-либо писателе Леонид Владимирович активно включался в разговор и, что меня всегда удивляло, начинал не только называть книги этого автора, но и давать комментарии по их содержанию.

Несомненным добрым отношением к друзьям характеризовался Леонид Владимирович. При встречах он был всегда приветлив, доброжелателен. Интересуется о делах, семье; заинтересованно будет обсуждать те проблемы и ситуации, которые могут стать предметом разговора.

Если одну-две недели не появляешься в офисе РНСЭБ и не позвонишь, он сам позвонит и поинтересуется, все ли у тебя в порядке.

У Леонида Владимировича был обширный круг знакомых, в том числе высокопоставленных лиц, с которыми ему приходилось общаться во время службы и после ухода в отставку с поста начальника Советской разведки. Общение с этими лицами у Леонида Владимировича всегда проходило в ровной, доброжелательной манере, без какого-либо стремления навязать собеседнику свое мнение.

Несколько слов хотелось бы сказать о семье Леонида Владимировича. Во время пребывания в Индии с Леонидом Владимировичем и его женой Ниной была их дочь — Таня, сын Алексей заканчивал школу в Москве, в Индию приезжал только на летние каникулы.

Прошли годы. Таня выросла, вышла замуж, родила сына Сергея, а затем — приступ астмы, и врачи не смогли ее спасти.

Сын Алексей также вырос, стал дипломатом и по жизни пошел по своему пути.

Леонид Владимирович остался с Ниной. Нина была умной, интеллигентной женщиной. Она хорошо понимала своего мужа и всегда была опорой для Леонида Владимировича.

Но жизнь подготовила для них тяжелейшее испытание: Нина тяжело заболела и на протяжении семи лет медленно расставалась с жизнью. Для Леонида Владимировича это было тяжелейшее время. Но все эти годы он был рядом с любимой Ниной. Я с женой в эти годы неоднократно бывали в гостях у Шебаршиных, видели мужество, с которым Нина несла тяжелейшее бремя болезни и, конечно, с глубоким сопереживанием воспринимали трагедию семьи Шебаршиных.

Оставшись один, Леонид Владимирович стал заметно слабеть; в его состоянии чаще стали появляться «болячки»: беспокоило сердце, слабело зрение.

Но отношение к работе, к друзьям оставалось неизменным: Леонид Владимирович всегда своевременно приходит на работу, встречается с клиентами, обсуждает различные вопросы. И не забывает друзей. Лично в моих отношениях с Леонидом Владимировичем хотелось бы отметить его огромную роль в прекращении отвратительной кампании с целью опорочить мое имя в связи с арестом в США в феврале 1994 года крупного агента крупного агента советской разведки — начальника контрразведки советского отдела ЦРУ Олдрича Эймса.

Работая в резидентуре советской разведки в Вашингтоне в 1985 году, я принимал непосредственное участие в организации работы с Эймсом в наших интересах. От Эймса были получены ценнейшие материалы, которые позволили нейтрализовать деятельность двух десятков агентов ЦРУ в советской разведке и других подразделениях КГБ, а также в ГРУ, МИДе и других организациях.

Естественно, что после моего возвращения из США в 1986 году руководством нашей разведки было сделано все, чтобы о моем участии в деле Эймса и в целом обо мне было забыто окончательно и бесповоротно. Видимо, так было кому-то необходимо или выгодно.

Арест Эймса в США в 1994 году вызвал не только шок, но и политический скандал. Ставшая якобы на путь демократии и дружбы с американскими покровителями новая российская политическая элита невольно стала соучастником недопустимых действий в отношении «босса».

Одновременно появилась еще одна возможность «повесить» большое «предательство» на злополучного генерала Калугина — злейшего врага бывших руководителей КГБ и разведки Крючкова В. А. и Кирпиченко В. А. Случай удобный: «это Калугин предал Эймса», а информацию о нем Калугин мог заполучить от своего бывшего подчиненного Черкашина (в 1976–1977 годах генерал Калугин являлся начальником Управления Внешней Контрразведки ПГУ, а Черкашин работал заместителем начальника одного из отделов указанного управления). Не играло роли то, что после выступления Калугина в прессе против КГБ в 1989 году Черкашин прекратил все контакты с ним, что сам факт передачи информации о ценнейшем агенте разведки кому-либо из не имеющих к этому отношения лиц является уголовно наказуемым актом; что беспочвенное обвинение подобного рода сотрудника разведки, даже если он уже несколько лет находится на пенсии, значит больше, чем подлый поступок по отношению к нему — все было забыто! Главное, Калугин — предатель! Честное имя Черкашина? А кто о нем знает?