От приступа ностальгии я даже покачнулась. Зин поддержал меня под локоть.

– Ваше величество?

– Все хорошо. Просто воспоминание.

В камине лежали дрова. Я взяла с каминной полки зажигалку и наклонилась. Гита тут же дернулась.

– Ваше величество, позвольте…

Я остановила ее одним взглядом.

– Я императрица, Гита, а не инвалид.

– Да, мэм. Прошу прощения.

– Ты привыкнешь, – утешила ее я и подожгла дрова. Через несколько минут пламя охватило поленья, а очистители воздуха сразу засекли изменение уровня углекислого газа в зале. Я откинулась на пятки, потом встала.

– Зин, новостей от Таза нет?

– Утром он прибыл во дворец, ваше величество. Альба приготовила комнату для Шивана в гостевом крыле. Мы постараемся включить его в расписание.

– Будет много шума, если я позову его сюда? – я невинно взглянула на Зина.

– Ваше величество, он – второе лицо в Апджа…

– Которое прибыло сюда по моему приглашению. Я уверена, что его обыскивали и просвечивали несколько раз. Можешь даже еще раз его обыскать, когда Альба его приведет. – В дверь библиотеки постучали, и я кивнула Зину.

Гита смотрела на нас, распахнув карие глаза. Киса улыбнулась и пошла к двери вслед за Зином.

– Ты привыкнешь, – проходя мимо, она похлопала Гиту по руке.

Я забралась в кресло с ногами и завернулась в серую ткань. Пламя в камине плясало и потрескивало.

– Ваше величество.

Я улыбнулась Тазу, но он не улыбнулся в ответ.

– Садись. Выпить чего-нибудь хочешь?

– Не откажусь. Чаю, пожалуйста.

– Альба?

– Да, ваше величество. – Она вышла.

Таз сел в кресло напротив меня. Он был одет в темно-синий жакет неру[3] и свободные кремовые штаны.

– Прошу прощения за такой неформальный костюм, ваше величество. Ваш приказ застал меня врасплох.

– Ты прекрасно выглядишь. А «не против ли ты поговорить?» – это не приказ.

– Приказ, если исходит от императрицы.

– Откуда такая неприязнь? – Я села прямее. Альба вернулась, громко цокая каблуками по твердому полу, и поставила поднос на маленький столик. Я кивнула ей и взяла чашку с чаем.

Я изучала Таза сквозь поднимающийся над чашкой пар. После первой встречи мне показалось, что мы сможем снова дружить, как будто последних двадцати лет и не было. Но его настороженный взгляд сказал мне, что я полная идиотка.

– Спасибо, – Таз улыбнулся камергеру, когда она подала ему чай.

Я заставила себя молчать. Добавив в чашку столько молока и сахара, что хватило бы на целый школьный класс, он выпил почти половину, а потом посмотрел на меня.

– Вы научились терпению, ваше величество, – сказал он с кривой улыбкой.

– Жизнь научила.

Я по-прежнему читала его, как открытую книгу. На его лице промелькнуло удивление – он пытался понять, шучу ли я.

– Вы арестовали моих людей, – сказал он.

– Я никого не арестовывала.

– Хорошо, моих людей арестовала полиция. Что вы предпримете по этому поводу?

Мне не нужно было смотреть на своих телохранителей, чтобы узнать их реакцию. Вздох Гиты оказался недостаточно тихим, а взгляд Зина пронзил воздух, как лазерный луч. Я поставила чашку и уставилась на Таза.

Повисла тяжелая тишина, но наконец он опустил глаза и пробормотал:

– Прошу прощения, ваше величество, я вышел за рамки приличий.

– Не повторяй этого. В Империи существуют законы, Тазерион. – Его имя прозвучало в моих устах совершенно ужасно. – Мы не хотим нарушать их и ухудшать ситуацию.

– Прошу прощения. Ваша мать велела бы расстрелять арестованных.

– Но я не моя мать. – Я встала с кресла и поставила чашку на каминную полку. Прижала обе ладони к темному камню. Пламя танцевало на поленьях, облизывая их края и обжигая. Одно полено скатилось вниз, рассыпая искры.

– Это очевидно. – Таз встал одновременно со мной. Отставив чай в сторону, он взглядом попросил у Зина одобрения и придвинулся к огню. – Все меняется. Иногда мы с этим не справляемся.

– И не говори. – я перевела на него взгляд. В его глазах таился намек на улыбку. – Почему ты не пошел со мной?

– Я очень хорошо помню твои слова. Ты сказала, что должна сделать это в одиночку. Что мне не нужно тратить свою жизнь, удовлетворяя твою жажду мести…

– И это правда, – буркнула я, – скорее всего, ты бы погиб. Как все остальные.

– Знаю. Сочувствую твоим потерям.

– Это в прошлом. – Я поворошила в камине кочергой. – Предпочитаю думать о будущем Индраны, а не лить слезы по былому. Эммори говорит, что Абрахам покинул столицу.

– Как я сказал позавчера, Апджа разделены. – Он снова оглянулся на моих телохранителей. – И еще кое-что. Смерть принцессы Церы очень сильно ударила по Абрахаму. Он не говорит об этом и, думаю, не скажет, но он любил твою сестру.

– Знаю, – я грустно улыбнулась.

«Таз, Атмика – их дочь?» – спросила я по смати, потому что спрашивать такое вслух опасно.

«Абрахам не признается, но, наверно, так и есть».

– Значит, главный теперь ты?

– С его полного одобрения, ваше величество, – ответил Таз. – Мы полагаем, что так будет лучше. – Его глаза говорили то же самое. – Я надеюсь, что сумею сплотить всех Апджа и добиться мира, которого мы все жаждем. Вероятно, вы хотите…

Хлопнула дверь, и в библиотеку вошел Эммори. Он резко бросил что-то Зину, от чего тот вздрогнул, но лицо Эммори оставалось бесстрастным. Он кивнул мне.

– Ваше величество.

– Эффектное появление, экам. – Я отпила чаю. – Что случилось?

– Шиван, отойди от императрицы.

Услышав тон Эммори, я нахмурилась. Таз послушно сделал шаг назад, улыбаясь при этом.

– Императрица сама пригласила меня.

– Императрица, которую ты хочешь свергнуть.

– Я хочу равенства, экам, и ничего больше. Несмотря на обстоятельства, которые привели ее на это место, я рад видеть ее на троне.

– Ваше величество, не слишком мудро с вашей стороны встречаться с этим человеком без дополнительных мер безопасности.

– Что, прости?

Все замерли. В комнате воцарилась тишина, не считая потрескивания огня, но я все же с трудом слышала Эммори – так сильно колотилось сердце. Я осторожно поставила чашку на каминную полку, перебирая возможные ответы.