со мной. Не считаясь с моим выбором ни в одной из частей сделки.

– И это все, что ты можешь сказать? – Слезы застывают в глазах. – Не могу в это поверить.

Меня продают как какую-то рабыню. Всей семейке Кэррингтон.

Я глубоко вздыхаю и падаю на кресло, пытаясь разобраться во всем.

В голове крутятся всевозможные причины, по которым родители заставляют меня участвовать в заговоре Гарри и его сына. «Вудс энд Ко», видимо, находится в безвыходном положении, раз мой отец вынужден вновь иметь дело с Гарри. В глубине души я понимаю, что он ни за что бы не согласился на это, будь у него иной выход.

Но мне всегда казалось, что в чем-то должен был быть предел. Всегда казалось, что я и есть этот предел.

Видимо, я тотально ошибалась.

Я не знаю, что делать дальше. С одной стороны, родители лишили меня свободы воли и предали мое доверие. Но с другой стороны, бизнесу родителей и сотрудникам компании придется столкнуться с ужасными последствиями, если я не соглашусь на помолвку. Столько рабочих мест будет потеряно, и все из-за меня. Я не хочу, чтобы это лежало на моей совести. Вероятно, именно на это и рассчитывал мой отец, – чтобы вся вина легла на мои плечи, а не на его. Если в этом и состоял его план с самого начала…

Он сработал.

Глубоко вздохнув, я тихо пробормотала Гарри:

– Каковы условия помолвки?

Дэниел смотрит на меня, озадаченный моей уступкой.

– Ты ведь не серьезно. Ты не можешь рассматривать это нелепое предложение.

Я игнорирую его. Гарри поворачивается ко мне с довольной улыбкой на лице.

– Помолвка продлится три года. Этого времени будет достаточно, чтобы обелить репутацию бабника и представить Дэниела как идеального кандидата и достойного наследника «Кэррингтон Энтерпрайзес» после окончания колледжа. И это позволит мне вернуть доверие моих спонсоров.

Я прикрываю глаза и вздыхаю с облегчением при мысли о том, что сделка завершится без заключения брака. Но обратная сторона вопроса заключается в том, что мне придется разыгрывать этот спектакль целых три года. Я окончу колледж в статусе помолвленной девушки.

Я перевожу взгляд на Дэниела. Ему, похоже, ничего так сильно не хочется, как испариться сию же секунду.

– Почему я? – шепчу я. – Вы можете найти любую девушку для него. Поверьте, во мне нет ничего особенного. Зайдите на «Крейглист» и найдите ему невесту хоть сейчас.

Гарри сжимает губы в тонкую линию.

– Скажем так, Алекс, другие кандидаты доказали… свою непригодность.

Я сглатываю.

Ему явно нужна та, кого он сможет контролировать. Он не сможет управлять женщиной, на которую у него нет никаких рычагов давления. Что делает меня идеальным кандидатом.

Если я выйду за рамки, сделка развалится. И я уверена, что Гарри с легкостью избавится от «Вудс энд Ко» и отыщет другого подрядчика для завершения проекта. А это значит, что компания родителей потеряет свой единственный источник дохода, и у них не останется иного выбора, кроме как объявить о банкротстве.

На лице Гарри безучастная маска, пока он вытаскивает из портфеля целую пачку бумаг. Соглашение о неразглашении. Он бросает документы на стол и пододвигает ко мне, протягивая ручку.

– Это отличная возможность помочь своим родителям и избавить их от финансовых проблем на долгие годы, Александрия.

Я сглатываю. Никак не могу осознать, почему это соглашение полностью зависит от меня.

От моего выбора.

Или отсутствия такового, ведь мой отец уже настоял на том, чтобы я заняла в этом шоу первый рад.

Господи, я даже смотреть на него не могу, не чувствуя боли, пронзающей мое сердце.

Вместо этого мое внимание концентрируется на соглашении, что лежит передо мной. Если я соглашусь на эту фальшивую помолвку, то подарю им три года своей жизни. Стоит ли игра свеч?

Я окидываю взглядом окружающую меня обстановку. Все это – здание, в котором я нахожусь, – десятилетия самоотверженной и тяжелой работы моих родителей. Работа всей их жизни, их наследие заложено в фундамент стен. Еще будучи совсем маленькой, я поклялась сделать все возможное, чтобы мои родители гордились мной, и надеялась однажды унаследовать их детище.

Эта сделка – то, что все ожидают от меня, как от их преемника. Я должна быть в состоянии согласиться без каких-либо колебаний.

Но согласие на эту затею подразумевает, что мне придется принять и тот факт, что мои родители действовали за моей спиной и устроили подобное, предполагая, что я просто смирюсь с их решением.

Если не подпишу, не будет никакой финансовой помощи для «Вудс энд Ко», той самой компании, которой я поклялась посвятить свою жизнь. Родители будут вынуждены объявить о банкротстве и закрыться. Дело всей их жизни… все полетит к чертям. Моя кровь закипает при мысли о том, что именно они втянули меня в эту передрягу, но в то же время я не позволю, чтобы двадцать лет их тяжелой работы пропали даром.

Мой взгляд скользит по протянутой мне ручке.

Должна ли я подписать?

Да.

Нет.

Да.

Нет.

Да.

Нет.

В моем горле застревает ком горечи, когда ответ становится слишком очевидным.

Да.

Со слезами на глазах я задаю последний вопрос:

– Где расписаться?

* * *

Мы с родителями сидим за обеденным столом, и неловкое молчание окутывает нас.

Я ковыряюсь в своей тарелке, чувствуя тошноту только от одной мысли о еде. Это кажется слишком обыденным, учитывая тот извращенный нервный кошмар, в котором мы оказались сегодня днем. Отец тоже не ест: он просто бездумно накручивает спагетти на вилку, а затем отпускает их. Мама сидит рядом с ним, молча поглощая пищу, ни разу не оторвав взгляд от своей тарелки.

Напряжение в комнате зашкаливает. Оно выплескивается в воздух, потрескивая от напряжения и злости.

Я не выдерживаю. Не могу просто сидеть здесь и притворяться, что это не они только что поставили меня в безвыходную ситуацию ради собственной выгоды. Я пожертвовала тремя годами своей жизни, согласившись на помолвку с парнем, которого искренне презираю, а они даже не удосужились поблагодарить меня. Как будто согласие на эту помолвку подразумевалось по умолчанию.

Медленно выдохнув, я отталкиваю тарелку и бросаю на нее салфетку.

– Я иду спать. Спокойной ночи.

Губы моего отца дергаются.

– Алекс, подожди. Пожалуйста, сядь.

– Я не голодна. И смертельно устала.

– Александрия.

Раздражение берет верх надо мной.

– Чего ты хочешь от меня?

Отец выпускает покорный вздох.

– Пожалуйста, Алекс. Нам нужно поговорить.

– Мне кажется, время для разговоров давно прошло, папа. – Я, фыркнув, скрещиваю руки на груди.

Моя мама в конце концов решает присоединиться к