говорит об обратном. – Дэниел недовольно хмурится.

«Господи, какой претенциозный засранец. И не просто засранец. А с преувеличенно картавой «р» и ударением на последнем слоге, подражающими фальшивому французскому акценту».

– Отрадно видеть, что вы знакомы друг с другом. – Гарри склоняет голову в мою сторону. – Александрия, присядь.

Я поворачиваюсь в его сторону и демонстративно обращаюсь к нему:

– Я лучше постою.

–Сядь, – огрызается он резким, как бритва, тоном.

Я сажусь.

– Итак, – продолжает он, выглядя более довольным. – На чем мы там остановились? Ах да. – Он делает несколько шагов вдоль огромного стола, расположенного в центре зала, и пальцем проводит по поверхности из красного дерева. – Пожалуй, я перейду к делу, поскольку ты знаешь, кто я такой и какой компанией управляю. Насколько тебе известно, компания твоего отца в настоящее время испытывает большие финансовые трудности. «Вудс энд Ко» погрязла в долгах, и инвесторы крайне недовольны. Думаю, мне не нужно вдаваться в подробности, как это случилось, потому что родители объяснят тебе все это позже, так что перейду сразу к тому, что интересует лично меня.

Я перевожу взгляд на отца, замечая, что его глаза прикованы к столу от смущения.

– Я предложил твоим родителям крупный строительный проект, чтобы поддерживать их бизнес на плаву в течение следующих двух лет. Это грандиозное предложение обойдется в пару сотен миллионов, и я верю, что «Вудс энд Ко» сможет извлечь огромную выгоду из данного проекта. Вы сможете расплатиться со своими кредиторами и даже вернуть часть упущенного дохода.

– И в чем подвох? – интересуюсь я, складывая руки на груди.

– Прямо к сути? Мне нравится. – Гарри наклоняет голову ко мне. – Уверен, ты знаешь, что мы с твоим отцом не в лучших отношениях. Ты даже могла видеть во мне своего врага. А теперь задайся вопросом, почему я пытаюсь помочь вам.

Я поджимаю губы.

– Эм, потому что, как говорится, друзей нужно держать близко, а врагов еще ближе?

– Не совсем. – Гарри облизывает губы, и неприятные ощущения ползут по моему позвоночнику. – Оказывается, у твоего отца есть что мне предложить.

Дэниел ерзает на своем месте и наклоняется вперед, в недоумении вскидывая бровь.

– О чем ты говоришь?

Гарри игнорирует вопрос сына. Вместо этого поворачивается ко мне, и медленная улыбка растягивается на его презрительно расчетливом лице.

– Я предлагаю свою помощь «Вудс энд Ко», Александрия. Но при одном условии: ты обручишься с моим сыном, Дэниелом.

Глава шестая

Сначала никто не проронил ни слова. Тишина окутывает каждого присутствующего в комнате, и ничто не смеет вырваться из моих уст.

Я абсолютно выбита из колеи.

Затем Дэниел разражается смехом. Замедленным, мучительным, ироничным смехом, прорезающим напряжение, накопившееся в этой комнате.

Когда он понимает, что никто вместе с ним не смеется, то резко останавливается. Взгляд Дэниела направлен на отца, который смотрит в ответ так, будто его раздражает, что сын – единственный человек в комнате, кто не понял сути дела.

– Нет. – Осознание серьезности слов Гарри поражает его, подобно пуле. – Нет. Это, должно быть, шутка. – Он указывает на меня, а его лицо искажается от ужаса. – Хочешь, чтобы я обручился? На этой девушке? Ты свихнулся? – Дэниел вскакивает с места. – Слушай, если это из-за Ибицы…

–Конечно, это из-за Ибицы, болван. – Гарри так сильно сжимает руки в кулаки, что костяшки его пальцев белеют. – Думаешь, это легко? Подчищать за тобой бардак, который ты устроил в Испании? Ты унаследовал многомиллионную компанию, Дэниел, чтобы испоганить нашу репутацию глупой интрижкой.

– Послушай, я… – начинает Дэниел, но Гарри снова перебивает его.

– Нет, это ты послушай, Дэниел. У тебя нет выбора. Тебе придется взять себя в руки и вести себя прилично с журналистами, чтобы скандал забылся, – рявкает на сына Гарри. – Акции компании в течение нескольких недель в минусе, и я не хочу давать инвесторам малейший повод усомниться в нас. Слишком многое поставлено на карту. И я не вижу иного решения для устранения того дерьмового шоу, к которому ты приложил руку, кроме как подправить твой имидж плейбоя, женив на этой девушке.

– Я не могу жениться на ней. Она и так уже превратила мою жизнь в ад, а я ее почти не знаю. – Дэниел бросает на меня неприязненный взгляд. – Да она ребенок. Чертова помеха.

–Извини? – выпаливаю я. Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. – Ребенок? Мне двадцать!

В ответ на это он хмурится.

– Ты выплеснула на меня шампанское. И мой мартини.

– Потому что ты заслужил! Нечего вести себя как полный придурок.

– Ох, брось. Просто признай, что твой поступок в прошлом году был совершенно не уместен. Ты даже не знаешь меня, – свирепо заявляет Дэниел.

Я вскакиваю с места, подпитываемая гневом.

– Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что каждая женщина, с которой ты встречался, считает тебя отвратительным мудаком!

– Хватит. – Гарри ударяет ладонью по столу, и мы с Дэниелом вздрагиваем. – Меня не волнует, что там за история случилась между вами в прошлом. Единственное, чего я хочу, – это чтобы вы отбросили все в сторону и постарались придать этой помолвке правдоподобности.

– Значит, это конец? Все уже решено? – спрашиваю недоверчиво. Я переключаю свое внимание на отца, который практически не разговаривал со мной с тех пор, как я заявилась на собрание. Я смотрю на него совершенно беспомощным взглядом. – У меня вообще есть право голоса? Могу я сама решать, каким будет мое будущее?

В уголках губ отца пролегли морщинки.

– У нас не было выбора, Алекс.

Он действительно намерен довести дело до конца. И даже не спросил меня, согласна ли я.

– У вас не было выбора? А что насчет меня? – Его реакция почти смехотворна. – Кто я для тебя, отец? Я даже не чувствую себя твоей дочерью. Я просто очередной строительный объект, да? Который можно обменять и перепродать в удобное для тебя время? Ты даже не звонишь, чтобы поинтересоваться моей жизнью, а сегодня ты наконец-то соизволил позвонить мне только ради того, чтобы провернуть это дерьмо. – Мой голос срывается от отчаяния, и я тычу в отца пальцем. – Больше всего меня ранит то, что ты даже не спросил меня, даже не посоветовался. Ты просто взял и лишил меня выбора.

– Александрия, – хрипит отец, безвольно опуская руки по бокам. – Мне жаль.

Я усмехаюсь от его слов. Извинения ничего для меня не значат.

Сейчас я уже не в том состоянии, чтобы злиться. На самом деле, даже не чувствую злости.

Я чувствую только то, что меня предали.

Поверить не могу, что родители поступили так