Рядом с ним на коленях сидела молодая, красивая женщина с раскосыми глазами. Она подавала ему различные предметы: детскую игрушку-погремушку, которая напомнила Ивану царский скипетр и мягкий сшитый из лоскутов кожи мячик.

— Кулхан, Давай, бей, бей мячик шаркунком, — сказала женщина ласково, — покажи отцу, как ты умеешь управлять миром.

Кульхан встряхнул берестяным жезлом, и тот загремел сухим горохом. Хан засмеялся.

— Хулан, это просто погремушка и комок шерсти. Не преувеличивай.

— Конечно, мой царь, — ответила ему женщина, откинув назад прядь черных как вороное крыло волос, — это всего лишь игра. Но через игру постигается жизнь. Настоящая жизнь.

— До шести лет сын твой. Потом сядет в седло. И жизни буду учить его уже я.

Женщина взглянула в глаза мужа и покорно ответила.

— Как скажешь, господин.

Хан развернулся к Ивану.

— Вот кудесник. Посмотри и запомни своим волшебным глазом. Вот он настоящий царь, император всей земли и моря.

Иван удивленно поднял глаза. Хан рассмеялся.

— А ты что думал, я не заметил, как ты меня Степаном назвал. А язык у тебя не повернулся меня царем назвать?

Иван захотел сказать, что-то в свое оправдание, но Степан его остановил.

— Не оправдывайся. Главное, знаю, кто я такой, а ты мне поможешь, чтобы другие узнали, кто он такой.

Воин показал рукой на край ковра.

— Садись, я расскажу тебе свою историю. У нас есть еще время, пока послы доедут до нас.

Они сели по-татарски, а женщина тут же принялась ухаживать за ними. Поставил небольшой столик, на него водрузила чашки и чайник. Положила лаваш и восточные сладости. Все это она достала из сундуков, которые стояли вдоль стен.

— Я по крови Вятич из ляхов. Сын царя Ивана из государства Вантин, что на берегу реки Смородина. Так называют наше царство на Востоке. Мы всегда контролировали путь из «варяг в персы». Мы строили большие лодки и продавали их купцам. Мы добывали болотную руду и ковали из нее украшения и наконечники для стрел, охотились на быков и белок, ловили рыбу и собирали мед. Мы брали разумную плату за проход через наши земли и сопровождали караваны с товаром от одного края рамы до другого. На Западе наше государство называлось Мегалион, то есть Великое. Так его называли, пока не пришел Гюргий из рода Рюриков, прозванный Длинноруким. Он позарился на наши земли и захотел ими владеть. Он вызвал моего отца на бой и победил. Победил обманным путем. Выставил вместо себя поединщика, у которого под рубахой был надет доспех. Батя просто не смог его раздавить и обессилил. По правилам судебного поединка Рюрик должен был вернуть земли семье через три года. Но он убил отца, взял меня в плен, и угрожая меня убить, насильно женил мою сестру Ульяну на своем сыне Андрее. Я, наследник царского престола, должен был умереть в яме, но мне помогли бежать хеврулы, стражники царского стяга, верные присяге, которую давали отцу.

Они привели меня к бурятам, нашим братья. Те приняли меня как равного, дали в жены Хулан и войско. Потом к нам присоединилось еще сотни племен с востока и запада. Все они признали меня за хана, и теперь в жилах Кулхана течет кровь двух великих родов с Востока и Запада. Поэтому он настоящий царь и хан. Он император. И сегодня послы Рюрика должны будут увидеть его и это признать.

— А если не признают? — спросил Иван.

— Значит, они умрут, — просто ответил хан Степан, сын царя Ивана, отец царя Кульхана, а затем грозно посмотрел на Ивана, добавил, — и любой умрет.

Отец Фабио очень страдал от жары, сидя на старой пегой кобылице и с нетерпением ждал, когда же они доберутся до стоянки. Рядом с ним ехал Поло, путешественник, как он себя называл, хотя Фабио точно знал, что тот послан Ватиканом с целью исследования местности и налаживанием связи с ближайшим окружением Темучина.

У него же была другая миссия.

Он должен был предложить хану рассмотреть возможность принять латинскую веру или разрешить хотя бы ее проповедовать в его владениях.

До большой реки он добрался вместе с войсками Рюриковичей и половцев, а после реки он и, нанятый им отряд генуэзских стрелков, пошел самостоятельно. Отец Фабио уже понял, что войска Темучина огромны, хорошо обучены и вооружены. Он видел несколько конных дозоров на горизонте, которые внимательно следили за его передвижением. Однако, каждый раз когда он поднимал флаг Ватикана, те разворачивались и исчезали в лесостепи.

— Вот увидишь, Марко, нам эта поездка выйдет боком, — хрипел он, вытирая пот с лба.

— Такая наша доля, — отвечал его собеседник смиренно. — Бог даст, все пройдет благополучно. Если честно, я не очень верю в рассказы о жестокости и дремучести Темучина, которые распространяют его оппоненты. Хотя и отлично понимаю, почему они это делают. Его бояться. Но ты же видел настроение русских дружин? Сами себя уже запугали до смерти. И это какой-то животный страх. Он идет из глубины. Там что-то личное. А страх губил и не такие войска. Готов поспорить с Вами на бутылку доброго вина, что не пройдет и суток, как Темучин разгромит Рюриковичей в пух и прах.

— Вина? — Хмыкнул отец Фабио. — Да, где его здесь взять-то? На все воля Божья. Меч уже давно не является абсолютной истиной. Одна битва давно ничего не решает. Готов повторять это хоть сто раз.

— А что решает?

— Деньги и информация. Твоя книга сильнее самого огромного войска. Ее будут помнить в веках. А место этой битвы уже через неделю зарастет травой, а через месяц о ней никто не вспомнить. Давай лучше думать, как нам нашу миссию выполнить. Да поможет нам святой Павел!

Отец Фабио нарочито вздохнул и перекрестился на флаг своего отряда.

Раздался свист десятка летящих стрел, и они воткнулись перед ногами лошадей отца Фабио и Марка Поло, так что стало понятно. Это предупреждение. Дальше дороги нет. Стража схватилась за щиты и опустила забрала своих стальных шлемов. Из небольшого прилеска выехал хеврул.

— Кто Вы такие? — крикнул он. — И куда идете?

— Я — отец Фабио, посланник папы Римского и иду со словом Божьим к хозяину этих степей и лесов, великому царю и хану Темучину, — с достоинством проговорил отец Фабио на том же языке, на котором был задан вопрос. — Со мной едет путешественник Марко, по фамилии Поло. От разбойников нас защищает наемный отряд из Генуи, под командованием Франка Леоно.

Хеврул выслушал ответ.

— Ваш отряд пусть остается здесь. Если они переступят черту, то будут уничтожены. А вы можете продолжать движение дальше. Теперь вы под защитой Великого Хана.

Затем он махнул рукой, и из лесной чащи выехали несколько воинов, которые взяли под охрану сундуки послов, сразу как те проехали через черту, проведенную стрелами.

* * *

Сквозняк заколыхал пламя лампад. В царский шатер вошел охранник-хеврул, чтобы доложить о том, что вооруженный отряд и послы подошли к лагерю, и спросил что делать.