— Пожалуйста, отвезите меня домой, Морис!

— Но ведь еще рано! — вырвалось у него. — Я хотел показать вам после ужина Ведьмин камень. Скоро полнолуние, и говорят, что если…

— Спасибо, но из этого возраста я уже вышла, — отрезала она. — Не нужно уговаривать меня послушать в вашей комнате новый диск, посмотреть вашу коллекцию марок или какие-то там ведьмины камни. Я хочу домой! Я если вы сейчас же не попросите счет, то я в состоянии сама заплатить за свою еду!

— Ого! — удивился Морис и рассмеялся. — Темперамента вам не занимать! Я пригласил вас на ужин, Джулия, и, конечно, платить буду я. Вы хотите домой? Никаких проблем!

Девушка покусывала губу и наблюдала, как он расплачивается. У нее возникло странное чувство, что она сама испортила обещавший быть приятным вечер. Морис был привлекательным мужчиной, и если бы она познакомилась с ним при более благоприятных обстоятельствах, то этот вечер легко мог бы продлиться до утра…

Как галантный кавалер Морис вывел свою спутницу из ресторана, открыл перед ней дверь машины и даже сам застегнул на ней ремень безопасности.

Она повела носом. У него был очень приятный одеколон — какая-то смесь сандалового дерева и лайма.

На обратном пути они не проронили ни слова. Между ними возникло странное напряжение, и Джулия была рада, когда машина подъехала к Вирджиния-холлу. Она коротко попрощалась с Морисом и поспешила к дверям.Он закурил сигарету и подождал, пока она не войдет в дом. От этого вечера Морис ждал многого, и осознание того, что Джулия предпочитает белокурого Томаса, не давало ему покоя.

* * *

— Почту еще не приносили, Джонатан? — спросила леди Агата, спускаясь по лестнице.

— К сожалению, нет, миледи, — ответил дворецкий и поднес хозяйке легкую летнюю куртку, в которой та имела обыкновение совершать утренние прогулки.

Мередит Чамбер, кухарка, которая помимо всего прочего еще и заботилась об украшении дома цветами, подняла голову и засмеялась:

— Этот пьяница Роб, наш почтальон, наверное, опять застрял у Малли. Если повезет, то почту мы получим не раньше сегодняшнего вечера. А то и завтра утром.

— Ах, это несчастные люди, Мередит, — проникновенно произнесла леди Агата, направляясь к двери. — Кто знает, почему они пьют? Но вспомните, чему нас учит библия, Мередит! — леди назидательно подняла указательный палец вверх. — Не судите, да не судимы будете!

Леди Агата посчитала, что завершила беседу достойно, и покинула дом. Хозяйка Вирджиния-холла наслаждалась ранним утром в парке, который был лишь отчасти окружен каменной стеной высотой в человеческий рост, возведенной еще в семнадцатом веке. Старая дама оглянулась и посмотрела на дом, который также нуждался в ремонте. Но на это у леди Агаты душевных сил не было. После смерти супруга у нее было такое ощущение, что она живет вполсилы. С радостью она отказалась бы от своего состояния, лишь бы только Филип был опять рядом с ней.

Печально вздохнув, леди Агата продолжила путь. Она шла к скалам, где частенько сидела с мужем, любуясь морем. Внезапно она увидела, что почтальон на велосипеде мчится прямо на нее.

— С дороги! — закричал он. — Прочь с дороги, миледи, или я за себя не отвечаю!

Леди Агата сама удивилась, с какой прытью она отскочила в сторону, Роб Макнил промчался так близко от нее, что она даже почувствовала на себе его разящее перегаром дыхание.

Но не успела леди Агата опомниться, как услышала громкий крик, и в следующий момент она увидела заднюю часть велосипеда Роба, торчащую из стога сена.

— Мистер Макнил! — вскричала старая леди и перепрыгнув через придорожную канаву поспешила на помощь в почтальону. — Где вы, Роб?

— Здесь! — прозвучал глухой голос из глубины стога. — Где ж еще?

В сене что-то зашуршало, и вскоре показалась ярко-рыжая голова.

— Этот проклятый Малли! — выругался почтальон и выбрался, наконец, полностью из стога. — Что за чертово зелье он гонит! В рот его больше не возьму!

— Что-то с трудом верится, — заметила с укоризной леди Агата. — Можете не ездить в Вирджиния-холл, давайте сюда мою почту.

Но это оказалось легче сказать, чем сделать. Кожаная сумка почтальона лежала в нескольких метрах от стога, а письма из нее валялись вокруг на траве и среди кустов.

— Извините, миледи, это займет пару минут, — пробурчал почтальон и на четвереньках пополз по лугу, собирая конверты.

Леди Агата присела на поваленное дерево и стала наблюдать за горе-почтальоном, не зная смеяться ли ей или сердиться. Уже давно жители Кэддингема жаловались на вечно пьяного Макнила, и леди Агата все время защищала рыжего горемыку. Но теперь, глядя, как тот ползал по траве и собирал почту, вполне могла допустить, что не вся почта из его сумки достигнет адресатов.

— Макнил, зачем вы столько пьете? — спросила она. — И почему уже с утра?

— Потому что скоро я буду смотреть снизу, как редиска растет, — ответил тот, не прерывая своего занятия.

— Ах, вы что, так больны? — спросила леди сочувственно. В ее глазах Макнил был несчастным человеком, который всю свою жизнь получал от судьбы одни тумаки.

Почтальон опустился на пятую точку и уставился на нее своими светлыми глазами:

— Извините, миледи! Вы всегда были так добры ко мне. Никому другому я бы и отвечать не стал, потому что это мое личное дело, но вам я все скажу. Над пабом поселился этот… как его… экстрасенс или что-то в этом роде. Его зовут мистер Виктор, настоящий джентльмен, очень щедрый. И вот он по секрету сказал, что скоро меня черт приберет к себе.

— И поэтому вы напились с утра? — удивилась леди Агата, поднялась и приблизилась к Макнилу. — Вы говорите, этот мистер Виктор экстрасенс? Он вам сам это сказал?

— Да, сам сказал, — Роб широко улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы, которые делали его похожим на старого мерина. — Но он просил меня никому об этом не говорить, потому что приехал сюда отдыхать.— Вот как, — на лице леди Агата не дрогнул ни мускул. — Тогда и я сохраню вашу тайну, Макнил, — она отвернулась и пошла прочь, крикнув через плечо, — смотрите, не потеряйте какого-нибудь письма, а то проблем не оберетесь!

* * *

Утром Морис столкнулся с Джулией в дверях. У нее была коробка под мышкой, она повернула голову куда-то в сторону и сказала:

— Принесите, пожалуйста, еще один прибор, Джонатан!

Джулия села в одно из стоящих рядом плетеных кресел и небрежным жестом дала понять Морису, что и он может сесть.

— Правда, много времени у меня нет. Я еду в Плимут.

— С Кетингом? — не сдержался Морис.

Лицо девушки помрачнело. Морис понял, что совершил ошибку и сказал:

— Извините, это меня не касается.