Сергей пометался по квартире, откровенно и с удовольствием матерясь, потом набрал телефон Земцова.

– Да, – зевнул тот в трубку. – И чего тебе надо среди ночи? Я в отпуске, у мамы в Дубне. Спать мы уже легли.

– Привет. Знаю. Кто там за тебя? Какая-то мамзель.

– Ну, Маша Осипова. Хорошая девушка. А в чем дело?

– Позвони ей с утра. Дело очень серьезное. Следак один твой – Онищенко – невиновного человека прессует по поводу признания в убийстве.

– А. Ну, он дурак. Настолько, что мечтает стать генералом. Но я из-за него отдыхать не брошу, не надейся. Даже вникать не стану.

– Да я сам вникну. Пусть эта Маша не мешает, а лучше – поможет.

– Нет, ну ты так вопрос ставишь. Она занимает сейчас мое место и сама принимает решения...

– Слушай, не морочь мне голову. Позвони ей с утра, скажи, кто я, и что дело серьезное.

– Да позвоню, какой ты без меня нервный. А как вообще дела в частном сыске? Бугра своего накрыл на супружеской измене?

– Накрыл.

– Почем?

– Потом скажу, еще не все готово для победы. Но финотчет тебе представлю по дружбе.

– И финотчет представишь, и все, что надо, поставишь...

– Слав, ты действительно спать хотел? Или сказал это от нечего делать? Я вообще-то с ног валюсь. Пока. До созвона.

– Ну, пока, – разочарованно ответил Слава.

Сергей открыл дверь кабинета руководителя отдела по расследованию убийств Вячеслава Земцова через пятнадцать минут после начала рабочего дня. У окна спиной к нему стояла высокая, стройная женщина с коротко стриженными белокурыми волосами и курила у приоткрытой фрамуги. Спина была идеально прямая, в развороте плеч, в манере держать голову на тонкой изящной шее Сергею почудилось высокомерие привлекательной женщины в мужском коллективе. Не хватало еще, чтоб выпендриваться начала. Времени мало. Он кашлянул.

– Можно войти?

– Да, входите, – отрывисто и четко произнесла девушка, повернувшись к нему.

– Я Сергей Кольцов, частный детектив, вам Земцов должен был позвонить.

– Я знаю вас. Еще по генпрокуратуре. Нас туда посылали на стажировку. И тут видела...

– Да? – удивился Сергей. – Как я мог вас не заметить...

– Я здесь недавно. Только, пожалуйста, не надо рассказывать, как вы восхитились бы, заметив меня. Я и так в курсе, что должна вам помочь. Слава звонил. Только не знаю, как это сделать. Дело, что ли, у Онищенко силой выдирать? Он тут работает дольше, чем я.

– Но вы сейчас – руководитель.

– На месяц... Ладно, неважно. Так в чем там дело? Слава ничего мне не объяснил.

Сергей сел и начал рассказывать, с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение лица Марии Осиповой. Небольшие светло-голубые глаза то были холодными, как льдинки, то теплели, то темнели в зависимости от ситуации. А лицо у нее совсем юное, круглое, лоб широкий и ясный. «Не дура точно», – осторожно подумал Кольцов.

Выслушав его, она набрала номер по внутреннему телефону и произнесла: «Толя, зайди ко мне, пожалуйста». Онищенко вошел минут через десять косолапой походкой, с озабоченным выражением лица встал перед столом, за которым сидела Маша.

– В чем дело? По телефону не могла сказать? Мне некогда. У меня сейчас допрос.

– Садись. У тебя есть время. Ты вчера допрашивал Сидорова, свидетеля по делу найденного тела девушки, и он сейчас в больнице. То есть допроса не будет.

– Чего-чего? Он тут мне прикидываться будет? Щас позвоню, его из этой больнички в целлофане доставят.

– Да нет, Толя, информацию у врачей я получу. Распоряжение Вячеслава Михайловича. Если очень нужно, он тебе позвонит, самолично скажет.

– Че это вы задумали? Дело у меня отобрать? Запахло раскрытием, так ты тут подолом стала мести? Не выйдет!

– Встать, лейтенант Онищенко! – Маша произнесла это таким металлическим голосом, что Сергей сам с трудом удержал себя на месте.

Онищенко оторопело поднялся.

– Садись. Дело у тебя пока никто не отбирает. Разбираться буду в методах дознания как руководитель отдела. Параллельно уточню обстоятельства. Вот, кстати, еще один свидетель по делу. Наш коллега, следователь Сергей Кольцов. Судя по тому, что он рассказывает, ты не с того начал, Толя.

– О! А я его вызывать собирался. И он там крутился – при лопате, у захоронения...

– Здрасте, – любезно улыбнулся Сергей. – Чувствовал, что скоро увидимся.

– Что ты тут наплел, частный сыскарь, который был на месте преступления с убийцей?

– Какой убийца, Толя? – постучала ручкой по столу Маша. – У нас что, суд уже состоялся? Так, до выяснения я тебе запрещаю вызывать Сидорова. Можешь получать другую информацию по делу. Ну, вот, например, ты хотел вызвать этого свидетеля, а он сам пришел.

– Да на хер он мне сдался, подсадная утка, – Онищенко вскочил, опрокинув стул. – Сколько ему Сидоров заплатил за присутствие на месте преступления и показания? Я узнаю. Я это так не оставлю. Вмешательство в расследование. Я пошел работать, и ты мне мешать не вздумай. Земцову она позвонила! Подсуетилась. Я найду, кому позвонить.

Наблюдая за этой сценой, Сергей несколько раз отмечал растерянность в Машиных глазах. Сам он сидел, не издавая ни звука, с нейтрально-кротким лицом. Когда Онищенко пошел к выходу, разгневанно виляя толстым задом, Маша встала.

– Стоять, Онищенко, – она вышла из-за стола и подошла к лейтенанту. Он остановился, но не повернулся к ней. – Повторяю. Я сейчас проверяю у врачей состояние Сидорова, то есть получаю информацию о методах дознания. Вы меня поняли?

– Так купили они этих врачей, не ясно, что ли? Я еще и врача тряхну...

Он повернулся, и теперь они стояли лицом к лицу. Коротенький пухлый Онищенко и вытянувшаяся в струнку, побледневшая Маша.

– Ты не понял, Толя, – произнесла она тихо, почти интимно. – Если ты еще раз распустишь свои поганые руки, я сама их тебе выдерну и в твою же задницу засуну. Ты – резиновая подушка, ты только с подследственными сильный. А я из тебя мочалку могу сделать, если захочу. Идешь звонить своему... Тьфу, сказать противно, кому. Звони. Я успею. Я почти месяц – начальник. Свободен.

– Да, – только и смог произнести Сергей, когда Онищенко испарился, а Маша вернулась на свое место. – Это было незабываемо, женственно и элегантно. У него действительно есть кто-то – тьфу, сказать противно?

– Есть. Типа покровитель наверху.

– Это небесполезная информация.

– Давайте пока без ваших штучек с информацией, шантажом и всем тем, чем вы привыкли заниматься, – лицо у Маши было явно расстроенное. – Я попробую без этого разрулить ситуацию.