— Все, мы уходим!

— Так, чтобы я вас тут больше не видел! — Голод был взбешен. — Еще раз появитесь в моем городе — сдам в отдел! А еще и статью какую-нибудь приклею, со своим Зиной сидеть будешь полжизни! Понял все, рыжий!?

Но торские качки не успокоились. Леонид заметил их машину у детсада, откуда забирал жену с сыном. Это его встревожило. Затем они довели его до дома, но когда Голод решил с ними разобраться, и выскочил из машины, то синяя девятка с транзитными номерами резко сорвалась с места, и скрылась из виду.

Этим же вечером ему позвонили.

— Слушай, прапор, ты что, самый честный у нас в стране? — Интонации голоса говорившего была снисходительной. — Тебе хороший бабляк предложили, а ты морду воротишь, как будто в кладовке брюликов, как тараканов.

— Че тебе надо, козел? — Голод говорил нарочно грубо.

— Да все тоже. Не хочешь по-хорошему, будет по-другому. У тебя жена молодая, да с «икрой», сын совсем малек. Смотри.

Голос замолк, а Леониду стало совсем нехорошо. Он положил трубку, в полголоса выругался. После короткого раздумья он решил позвонить Астафьеву.

— Юрий, здравствуй. Это Голод.

— А, привет, Лень. Как дела?

— Да хреново. К тебе торская братва с разными интересными предложениями не обращались?

— Это по поводу этих, с трассы?

— Ну да.

— Нет, а что?

— Значит, решили одного меня напрячь. Требуют, чтобы я отказался от показаний против их бригадира.

— Да ты что!

— Вот так. Ты сможешь сейчас ко мне подъехать?

— Запросто.

Минут через пятнадцать Юрий постучал в дверь квартиры Леонида. Тот открыл дверь, молча показал рукой, чтобы поздний гость проходил на кухню. Тут же послышался женский голос.

— Лень, кто там?

— Сослуживец. Ты спи, не жди меня.

На кухне Голод первым делом достал бутылку водки, нарезанные огурцы и колбаса уже стояли на столе.

— Давай выпьем, — предложил хозяин. Только после первой рюмки он рассказал Астафьеву обо всех предложениях торских качков.

— Да, интересно, почему они тебе это предложили, а не мне или Иванычу? — спросил Юрий.

Голод решил эту загадку просто.

— А потому, что я единственный видел этот обрез в его руках. Ты же его не видел?

— Нет.

— А остальные тем более. Мазуров видел только вспышки, Кошкин вообще в это время бегал где-то еще за КамАЗом. Они хотят, чтобы я показал, что оружие было только у этого, которого ты по башке приласкал. Если так, то они свалят все на этого твоего мужичка с наганом, и все. Он получит лет пятнадцать, они — условно.

— Да, круто они стоят за этого самого Зину. И что же нам теперь делать? Руководству сообщать будешь?

— Придется, только вот семью надо сначала куда-то отправить.

— Что боишься, что будут жену напрягать?

— Не только боюсь, знаю. Уже предупредили, вон, по телефону.

— Как думаешь, они тебя постоянно пасут?

— Вот этого я не знаю. Но, мне не понравилось, как они на хвост мне сели.

— Что, напрягает?

— Да, не в том дело. Они пасли меня до детского сада, а около дома свернули в сторону. Значит — они знали, где я живу. Убедились, что я приехал домой, и убрались. Кроме того, еще есть совсем хреновая вещь. Этот, который звонил по телефону, знает, что у меня жена в положении.

— И что тут такого? — не понял Юрий.

— А то, что по ней еще этого не видно. У ней срок всего три месяца. Прикинь, как они хорошо копнули?!

Он налил еще рюмку. В это время на кухню вошла невысокая женщина в халате. Она была достаточно миловидна, Юрий сразу понял, что Леня гораздо старше Веры. Беременность ее действительно не была еще заметна.

— Ой, что же вы всухомятку водку пьете. Давайте я вам борща согрею, — озаботилась Вера.

Несмотря на все возражения мужчин, Вера все же разогрела им борщ. А потом Леонид обнял ее за талию и спросил: — Верунчик, ты как, чтобы к маме с папой съездить, проведать?

— Чего это? — удивилась та.

— Ну, а ты разве, не соскучилась по ним?

— Соскучилась, но я ведь вот только, на той неделе от них вернулась?

— Ну, надо тебе уехать, Вера, надо.

Вот теперь она встревожилась.

— Что, тебе они тоже звонили?

Голод напрягся.

— Что значит тоже? Кто тебе звонил?

— Не знаю кто, но позавчера днем нам позвонили по телефону, спросили тебя, и голос был такой неприятный. Я ему сказала, что ты на службе. А этот потом начал какую-то чушь нести, говорил, что тебе новую машину надо покупать, а то с двумя детьми трудно будет на «копейке».

— Он угрожал тебе? — спросил Леонид.

— Нет, просто попросил, чтобы я уговорила тебя быть сговорчивым.

— Что ж ты мне ничего не сказала! — взорвался Голод.

Но и у Веры были свои аргументы.

— Не кричи на меня! Да, ты вспомни, какой вчера пришел с похорон дядьки! Еле до кровати дошел. А потом ты опять ушел на сутки. Да, еще вчера кто-то в дверь звонил. Я подошла, спросила: "Кто?" Молчок. Мне как-то не по себе стало. Надо нам дверной глазок в дверь врезать.

— Да, это точно.

Леонид чуть помолчал, потом решил: — Надо тебя нам сегодня же к матери отправить.

— А ты не боишься, что ее и там найдут? — спросил Юрий. — Ваш этот адрес узнали, и адрес родителей узнают. Поднимут какие-нибудь анкетные данные по линии МВД, и все.

Голод отмахнулся от этой версии.

— Нет, это не пройдет. В анкетах и справочниках их адресов еще нет. Веркины родители недавно новую квартиру купили, буквально месяц назад. В другом городе и даже другой области. Отсюда четыре часа на электричке. На машине на час быстрей. Можно быстро, в день обернуться. С утра к начальству, в десять выехать, вечером дома.

У Юрия были аргументы против.

— Но на машине тебе ехать нельзя. Больно приметная она у тебя.

Вот теперь Голод пожалел, что и номер то выбил для себя крутой, три восьмерки, и тюнинг сделал такой, что второй такой машины не встретишь.

— Это верно.

— Тогда надо уходить сейчас, не дожидаясь дня и разрешения начальства, — предложил Астафьев. Это мысль поразила Голода.

— А, пожалуй, это можно сделать. Только я не могу, мне завтра с утра надо быть в отделе. Нужно, хотя бы, отпросить у начальника, Верченко.

Решение словно само вырвалось из уст Астафьева:

— Тогда давай, я их отвезу. Я как раз, отгул на завтра выбил. Хотел три дня погулять. Я на электричке в сутки уложусь?