— Отступник не сможет последовать за нами? — осторожно спросила Полина, оглядываясь на Печать, что словно подрагивала, дышала, жила своей загадочной жизнью.

— Не сможет, — Верен усмехнулся уголком губ.

— Только ворон может пройти через Печать Лориша и провести других, — тихо прошептала фея, снова опускаясь на плечо своей подопечной.

— С тобой все в порядке? — Полина коснулась плеча Верена, и он, вздрогнув, сделал шаг в сторону, уходя от прикосновения.

— Да, — ворон мотнул головой, — да, все в порядке. Я просто… хочу прочесть, что там написано, — он взмахнул рукой.

Над выходом из этого зала действительно была вырезана надпись, но слова частично закрыли веточки пепельников. Наверное, прежде им не позволяли этого, обрабатывая участок стены с надписью соляным раствором. Но, видно, давно здесь никто не бывал, а если и бывал, то не заботился о сохранности невесть когда выбитых в камне слов.

Верен невольно подумал, что мог бы сейчас приложить ладонь к пепельникам и пожелать избавиться от них. Картина того, как нежный бархатистый ковер темнеет, чернеет и опадает на пол зала прахом и пеплом, возникла перед его внутренним взором мгновенно. Озноб прокатился вдоль позвоночника, окатил смертным ужасом. Страшен дар Лориша… К счастью, ничего такого не потребовалось.

Фея вспорхнула и, трепеща радужными крылышками, зависла в воздухе напротив надписи. Медленно перемещаясь вдоль нее, она прочла:

— Все пути смертных ведут к Лоришу, Приносящему покой. И лишь на одном из них ждет Лоана, Возрождающая для жизни. Отыщи свой путь.

— Ясно. Это тот самый Лабиринт Лориша, что находится на пути к святилищу Лоаны, — вздохнул Верен. — Когда-то паломники блуждали здесь, пока не находили дорогу к святилищу. А тех, кто не сумел отыскать дороги, через три дня вылавливали служители святилища и выводили обратно.

— То есть в святилище они так и не попадали? — уточнила Полина.

— Да. Считалось, что им нужно совершить паломничество к Лоришу или хотя бы поговорить с кем-то из шаманок, которые могут объяснить, что делать дальше. Боюсь, нас выводить некому да и некуда. И блуждать здесь долго…

— Некогда, — завершила Полина.

Верен кивнул.

— И куда же все это делось? Паломники, служители… — проговорила Полина, осматриваясь. — Леяна все это прекратила?

— Не думаю, — коротко бросил Верен, размышляя о дальнейших действиях.

— Нет, это все заглохло само собой, — неожиданно ответил Сай. — Находилось все меньше желающих блуждать по Лабиринту, далеко не всем из паломников удавалось найти выход к святилищу. Ну и… Старики говорят, что благочестие угасло, никто больше не хочет знать правды и искать свой путь, все хотят просто жить, и жить как можно лучше, потому и настали для нас темные времена. Может, они и правы, — закончил он тихо.

Все трое медленно подошли к развилке. Туннели выглядели абсолютно одинаковыми, не считая совершенно незначительных различий вроде валяющегося где-то мелкого камешка или другого рисунка пепельников на стенах — он всегда был разным.

— Может, мне попробовать? — нерешительно предложила Полина и, не дожидаясь одобрения Верена, снова перекинулась в суслика.

Окружающая реальность в очередной раз обрушила на нее лавину нового, незнакомого, удивительного и волнующего. Восприятие зверя — это дверь в другой мир, мир, где не один запах, а десятки и сотни, где звуки и образы воспринимаются совершенно иначе, где все, что молчит для человека, обретает голос — каждый шорох за гранью слышимости человеческого уха, каждое дуновение ветерка — за пределами ограниченного человеческого восприятия.

Несколько мгновений Полина просто стояла, впитывая, вбирая, узнавая и не узнавая мир вокруг. Только что это были темные туннели — узкие, пугающие, непонятные. И вот — это стало необъятным пространством, звучащим, пахнущим и… зовущим. Но куда? Она попыталась отрешиться от звериного восприятия, которое могло завести куда-нибудь, где будет пища и безопасность — для маленького зверька. Ей нужен был выход для троих человек и одной феи.

Помимо восприятия зверя, было и иное — ощущение магии, которое не описать и не понять ни зверю, ни человеку, пока не испытаешь сам. Вокруг нее, под ней, над ней, повсюду текли потоки силы, будоражащие, шерстка от них приподнималась, будто наэлектризованная, а кожу слегка щекотало и покалывало. Такую силу она не ощущала прежде — она была… лиловой, как растущие по стенам пепельники, она обещала умиротворение и покой… Покой неподвижности, умиротворение смерти. Сила Лориша — мягкая и властная, ласкающая и усыпляющая… Опасная. Была и другая… Тонкий золотистый ручеек… Поймать его. Это похоже на скользящий солнечный лучик…

Она с наслаждением втянула воздух и побежала вперед. Да, выход есть. Она его чувствовала — он звал, пел запахами, звучал дуновениями и золотил пол перед ней неуловимым солнечным бликом. Лабиринт? Это просто очень большая хитросплетенная нора с одним выходом, если не считать того, что позади. И этот выход — ну вот же. Очень просто… Суслик бежал вперед, фея летела следом, Верен держался рядом, Сай шел чуть позади, опасливо посматривая на ворона.

Идти пришлось долго. Не зря служители святилища в прежние времена вылавливали заблудившихся паломников только через три дня после начала паломничества. Даже если точно знать дорогу, тут нужно идти целый день, а то и больше. Суслик может двигаться достаточно быстро, но все-таки он не птица, не олень и не волк, и лапки у него коротенькие, и к таким долгим переходам он не приспособлен.

Судя по субъективному ощущению времени, уже наступила ночь, когда они решили остановиться. Наверное, паломники прежде тоже делали здесь привал — стены большого округлого зала покрывал ковер из золотистых пепельников с небольшими вкраплениями лиловых, что символизировало близость святилища Лоаны, Приводящей в Жизнь. У стен стояли сундуки без запоров, в которых еще сохранились тюфяки, одеяла, сухари и сушеные ягоды. В центре зала, за оградой из неровных диких камней, виднелась глубокая расщелина, на дне ее журчала темная вода подземной речушки, и все еще стояло рядом неглубокое ведро, хотя веревка уже подгнила и доверия не вызывала. Стояли небольшие деревянные плошки.

Верен снял с плеча дорожную сумку, достал веревку, споро приладил ее к ведру, и скоро все они смогли напиться. Вода была чистая, хрустальная, ледяная до ломоты в зубах. Сухари размочили в плошках, добавили сушеных ягод, и получилось почти королевское угощение — во всяком случае для беглецов.

Потом расстелили на полу тюфяки, бросили на них одеяла — все оказалось довольно-таки чистым и в хорошем состоянии. Полина хотела лечь рядом с Вереном, но он все как-то сторонился ее, оттаскивал тюфяк в сторону, чтобы между ними оставалось свободное пространство.

Она посмотрела недоумевающе, бросила взгляд на енота — может, Верен его стесняется? Так ведь она ничего такого не имела в виду, лежать рядом, согревая друг друга — чего тут стыдится, особенно перед этим… соблазнителем. Да и на Верена это было не похоже: он демонстративно относился к Саю как к пустому месту.