Как часто на прием приходят женщины с сетованием, что избранник ее не любит. Ей кажется, чтобы он ее полюбил, к себе надо обязательно что-то приложить, какой-то довесок, нечто, позволяющее привлечь к себе внимание и являющееся гарантом отношений. И это нечто – умения, подарки, безупречность, верность, услужливость, смиренность, жертвенность – кто на что способен. Как будто это «нечто» важнее самого человека. Например, партнер любит много говорить, тогда ее умение слушать и привлекает его в первую очередь, и она готова стать этим слушателем. Он любит подарки – она готова отдать ему последнее. Он зациклен на верности – нет ничего проще: она – сама верность. «Только обязательно меня заметь, возьми, оцени!» Разочарование начинается тогда, когда то сокровище, которое принесено на алтарь любви как «прибавка» к себе, оказывается не очень значимым для партнера. Почему-то так часто случается, что ОН остается таким, каким хочет быть, а ОНА видоизменяется под него, продолжая добиваться взаимной любви и его оценки ее усилий, как будто всегда живет по формуле:

Я = Я + И

(И – некая «добродетель» по выбору: верность, умение готовить, стройная фигура, хозяйственность, оправдания, соответствие, отказ от собственных желаний…)

Тогда что же есть Я?

Видоизменяя известное высказывание Луиджи Пиранделло, получается, что «Я такая, какой вы меня желаете».

Так формируются зависимые отношения.

Отношения зависимости неравноправны. Они похожи на отношения «ребенок—родитель» с постоянной борьбой между партнерами за право быть ребенком, будто эта роль не доиграна в детстве. На поверку так оно и оказывается – у партнеров, конфликтующих между собой, обычно зависимые отношения с собственными родителями. Седеющий мужчина боится прогневать матушку своим решением жениться… Девушка, проживающая не первый год с молодым человеком в гражданском браке, проводит все выходные у родителей на даче без своего партнера, дабы не обидеть их… Женщина все свои разговоры начинает с рассказа о маме…

Есть такой универсальный невротический способ получения любви – продолжить играть роль ребенка вне зависимости от возраста, то есть ощущать себя беспомощным, больным, безответственным или эмоционально регрессировать до уровня ребенка, уверовав, что любить могут только больных и страдальцев. Претензии, упреки, угрозы, обиды, стенания – примеры такой регрессии. Основная идея следующая: если я опять стану ребенком, обязательно появится кто-то, готовый обо мне позаботиться. Но, во-первых, этот кто-то может и не появиться, а во-вторых, даже если он придет, он потребует подчинения себе, то есть привнесет еще большие страдания. На этом порочный круг замыкается, и опять возникают зависимые отношения.

В основе зависимости лежит страх, пришедший из детства. Страх наказания, страх не оправдать ожидания, не понравиться, лишиться любви. Для сомневающихся в себе и обесценивающих себя субъектов особенно силен страх потерять любовь значимого другого, стать отверженным. Страх отвержения толкает к любым способам регрессии, чтобы удержать отношения в их неустойчивом равновесии.

Вероятно, желание подчиняться, равно как и подчинять, связано, с одной стороны, с желанием быть ближе, достичь единства с другим человеком, то есть с желанием любить и быть любимым, но с другой – продиктовано страхом близости, страхом быть отвергнутым близким человеком в случае равноправных отношений, если в единении будет продолжать присутствовать индивидуальность.

Подчинение и властвование – две стороны одной медали. В первом случае человек готов отдать всего себя, раствориться в другом, стать его частью, лишь бы не оставаться в одиночестве. Во втором – единственный приемлемый способ избежать одиночества и одновременно совладать со страхом растворения в другом и потери своей индивидуальности – это подчинять и властвовать, на всякий случай, делая другому больно, чтобы этот самый другой не напал первым. Оба стоят на очень неустойчивой платформе, оба крайне неуверенны в себе и, соответственно, в другом, оба мечтают о любви, но ее же боятся. В таких симбиотических отношениях со временем неминуемо появляется открытая или скрытая враждебность, которая приводит к разрушению и без того зыбкого единения.

«Если человек умеет любить самого себя, это „умение“ он может перенести на другого. Если вы любите других, а себя не любите, вы не любите никого». Укоренилось мнение, что любовь к себе – эгоизм. Но это не так. Эгоист несчастен, так как в своем отношении к себе ведом чувством, что ему чего-то не хватает, что он чем-то обделен, что у него могут отнять. Он фрустрирован и движим страхом, что у него может стать меньше, чем есть сейчас. В связи с этим жажда наполнения его неутолима.

А в каких отношениях живете вы?

Если до сих пор вы испытываете чувство обиды, раздражения на своих родителей, вы зависимы. Если вы с упертой категоричностью доказываете, что не похожи на свою мать, вы зависимы. Если вы в своей жизни продолжаете отталкиваться от желания или нежелания быть похожими на родителей, вы зависимы. Если вы страстно доказываете свою независимость, вы все еще зависимы – от своей независимости.

В таком зависимом подчинении человек ориентируется только на свои страхи, движим своими претензиями и ожиданиями. В результате – искажается образ другого. На другого он смотрит через шору собственных внутренних проблем, собственного комплекса неполноценности, и начинает видеть в другом не союзника, а преследователя.

И подчинение, и властвование в отношениях – это зависимость. Только в одном случае человек зависим от того, кому он подчиняется, а в другом – от того, над кем властвует. Таким образом, жертва зависит от своего насильника, равно как насильник – от жертвы. Оба хотят единения и любви. Хотят, но не могут. Стало быть, оба импотентны для гармоничных взаимоотношений.

Потенциал – в собственной индивидуальности, позволяющей человеку развиваться самому и одновременно строить равноправные отношения с другим, помогая развиваться другому.

Парадокс, но если хочешь быть любимым, научись любить сам. И для начала не кого-то, а себя самого. Так и станешь любимым. А научившись любить и уважать себя, заботиться о себя, ты постигнешь, как любить другого. Конечно, как самого себя…

Жертва. Эту роль человек выбирает себе сам. Она сочетает в себе и жалость, и агрессию. У исполнителя данной роли как будто отсутствует право на получение удовольствия, что вызывает жалость окружающих. А когда отнимается базовое право, неизбежно приходит агрессия, чтобы это право отстоять. Жертва живет с ощущениями неудачливости, неуспешности, загнанности в угол. Такая у нее роль.

Для жертвы характерно смещение ответственности за свои неудачи на других: вокруг все не так. Она всегда ощущает ограничения, наложенные на нее окружающими людьми или обстоятельствами. Жертва постоянно оправдывается, очень озабочена тем, чтобы сделать другому добро, почти навязывая его, болезненно реагирует на чужое отношение, скрывает свое истинное мнение за маской приличия. Она не заботится о себе, жертвуя собой для другого. Тем и гордится, исподволь подпитывая свою гордыню. А внутри между тем копится и копится агрессия, которая выплескивается на окружающих или на себя.