«Чайка» и «Дракон» — так Андрей окрестил черное судно — снова отошли на приличное расстояние, чтобы их не охватило адское пламя, которое они же сами и вызвали. Они представлялись Андрею двумя хищниками, которые прикончили свою жертву и теперь терпеливо ждут, когда она прекратит кровоточить и их схватка будет позади.

На борту пиратской шхуны никто не мог выжить. Андрей вспомнил нещадную жару, которая и на воде, в десятке метров от горящего судна, была невыносимой. Никто не мог бы находиться в том аду дольше нескольких мгновений. Андрей молил Бога, чтобы так оно и было.

Он искал взглядом «Чайку». Она находилась по ту сторону горящей пиратской шхуны, и ослепительный свет делал ее условной схемой, так что три фигуры, возвышавшиеся на ее носу, узнать было невозможно. Вполне вероятно, что их там уже не было, что они бежали от зноя, который и на расстоянии двадцати — тридцати метров был все так же невыносим. Деляну так отчетливо представил себе лицо отца Доменикуса, когда этот дьявол в одеянии инквизитора стоял перед ним. «Сожгите ведьм!» И они были мертвы. Его семья, каждый, кого он знал, кто был с ним одной крови, все были уничтожены. Оставались только он и Фредерик. «Сожгите ведьм!»

— Ты скажешь мне теперь, какие у тебя планы, пират, — сказал он тихо и холодно твердым как сталь голосом.

Абу Дуна уже не рвало, он смотрел стеклянными глазами на реку. Его лицо было усеяно большими ожоговыми волдырями.

— Мы ничего…

— Говори, Абу Дун, — перебил Андрей, — я заклинаю тебя, скажи правду, а то я вырву у тебя сердце, и ты увидишь это своими глазами!

Он говорил не особенно громко, и его голос оставался бесстрастным, но именно это дало понять Абу Дуну, насколько горьки и серьезны эти слова. Пират помолчал, потом с трудом оторвал взгляд от своей пылающей шхуны.

— Мы ничего не планировали, — пробормотал он. — Люди Доменикуса доставили меня сюда. Мы хотели встретиться, провести однодневную поездку вверх по реке.

— С какой целью?

— Они сказали, что у них есть покупатель на рабов, — пояснил Абу Дун. — Человек, который даст хорошую цену за сильных работников и усердных женщин.

— Почему же он не отправился туда сам? — спросил Андрей и тут же ответил на свой вопрос: — Инквизитор, торгующий рабами? Исключено!

— Он планировал это, — неуверенно произнес Абу Дун. — Завравшийся пес! Он хотел всех нас убить!

«Сожгите ведьм!»

В какой-то момент Андрей спросил себя, не случилось ли так, что Доменикус узнал о внезапном изменении хода мыслей Абу Дуна и коварное нападение было его ответом. Но это, разумеется, было невозможно. «Дракон» не мог возникнуть из ничего. Западня, в которую они попали, требовала долгой и тщательной подготовки. Деляну перевел взгляд с «Чайки» и горящей шхуны на «Дракона». Чем меньше он мог разглядеть отца Доменикуса и обоих золотых рыцарей, тем отчетливее видел исполина в кроваво-красном камуфляже. Тот продолжал впечатлять своим внушительным видом.

— Я убью его, — поклялся Абу Дун. — Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Нет, — сказал Андрей тихо. — Этого ты не сделаешь, пират. — Он встал. — Я сам сделаю это. Сначала его, а потом двух его охранников. — Деляну сделал долгую паузу, пронзительно и холодно разглядывая Абу Дуна. — А если понадобится, то и всякого другого, кто встанет у меня на пути.

Абу Дун на миг испугался, а потом повернулся и зачерпнул ладонями воду из реки, чтобы умыть лицо.

— Я еще не поблагодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь, колдун. В качестве благодарности я сокращу на два месяца твой долг. Или даже на три. Никто не может сказать про Абу Дуна, что он не ценит собственной жизни.

— Долг? — удивился Андрей. — Я не должен тебе ничего, пират. Наша сделка недействительна. Твой товар сгорел.

— И ты говоришь, что я — жесткий партнер? — Абу Дун сплюнул в воду, встал, и его лицо исказила болезненная гримаса, когда он кончиками пальцев ощупывал волдыри. — Ты спас меня и не спас парня, — сказал он задумчиво.

— Фредерик может сам позаботиться о себе, — ответил Андрей.

Он продолжал смотреть в направлении «Дракона». На большом корабле тем временем появилось человек двадцать, но Андрей не спускал глаз только с кроваво-красного рыцаря.

— Парень такой же, как ты, — сказал Абу Дун. — Меня это не удивляет… Он будет не особенно обрадован тем, что ты бросил его на произвол судьбы, чтобы спасти жизнь какому-то пирату.

— Во-первых, он не так терпелив, как я, — отвечал Андрей, не отдавая себе отчета в том, что говорит.

Его взгляд был прикован к «Дракону». Рыцарь стоял неподвижно, как высеченная из красного камня статуя, на носу своего зловещего черного судна. Его лицо было обращено к горящей пиратской шхуне, и у Андрея было такое чувство, будто этот человек знал, кто наблюдает за ним с берега. Казалось, реально ощутимая злоба исходила от фигуры в красном, сила, обретшая облик.

— Это предостережение?

— Нет, — ответил голос, донесшийся у них из-за спины. — Обещание. Дай повод, и я разорву тебе горло и выпью твою кровь.

Фредерик, спотыкаясь, появился из леса и шел к ним маленькими, несколько неуверенными шажками.

— Фредерик… — сказал Андрей усталым голосом.

Фредерик гневно сверкнул на него глазами, но ничего больше не сказал и молча прошел мимо него и Абу Дуна и влез на скалу, которая выступала из песка поблизости от реки. Это было совершенно бесполезно. Он не должен был влезать туда, чтобы беспрепятственно видеть реку и горящую шхуну; его поведение показалось Андрею странно неуместным. Прежде всего, когда он увидел лицо мальчика. Фредерик не был испуган. Это не было скорбью. И гнева тоже не было. И той страшной сосущей пустоты, которую Андрей испытал вначале и продолжал чувствовать теперь. Хотя сама мысль ужасала, но все, что он прочитал на лице Фредерика, говорило о его слабом интересе к случившемуся. Мальчик относился к смерти своих друзей и родных так же, как следил бы за впечатляющим, но не особенно оригинальным спектаклем.

— Мы должны уходить отсюда, — сказал Абу Дун. — Этот дьявол, наверное, велит обыскать берег, чтобы убедиться, что никого не осталось в живых.

— Ему незачем делать это, — тихо ответил Андрей. — Он знает, что мы тут.

И, словно услышав его слова, рыцарь в красном повернулся и посмотрел на него.

Не только из-за опасений Абу Дуна, что Доменикус и его внушающий ужас союзник обыщут берег с целью обнаружить спасшихся, они вскоре покинули место на берегу и направились вверх по реке навстречу течению, которое вынесло их на берег. Если бы все шло так, как того хотел Фредерик, они бы сейчас снова вошли в воду, чтобы доплыть до «Чайки», а потом и до «Дракона» и осуществить страшную месть за гибель пленников из долины Борсы. Какой-то внутренний голос тоже подталкивал Андрея к мести, да так громко, что становилось все труднее не слышать его. Ему тоже хотелось видеть мертвыми золотых рыцарей и, прежде всего, отца Доменикуса. Но было бы глупо поддаться искушению прямо сейчас.