— Мне надо с ним поговорить, — сказала Эвелин. — Я наняла адвоката для его защиты.

— Адвоката? Кто он?

— Джек Хардинг. — Интересно, слышал ли Саймон про него.

— Он мастер своего дела.

Эвелин удивленно взглянула на Саймона:

— Так вы его знаете?

— Газеты писали о некоторых его делах и вердиктах.

— Мистер Хардинг подозревал, что Рэндольф свяжется со мной, но я думала, он придет сам.

— Он не смог. Это слишком опасно.

— Мистеру Хардингу необходимо с ним встретиться.

— Я попробую организовать такую встречу, но потом Рэндольфу опять придется скрыться. Мы можем доверять этому мистеру Хардингу?

— У нас нет выбора.

Лицо Саймона посуровело.

— Я поговорю с Рэндольфом и пришлю вам весточку с указанием места встречи.

Он кивнул на шляпку, которую Эвелин все еще держала дрожащими руками. Подошел ближе и сжал ее плечо.

— Купите ее, Эвелин. Она удачно подчеркнет ваши голубые глаза.

— Где хочет встретиться Рэндольф? — Джек изучил записку и сурово уставился на Эвелин.

— Там же все сказано.

— Но в его словах нет никакой логики. Чертовщина какая-то. — Джек был так рассержен, что даже не стал подбирать приличные слова в присутствии дамы.

Эвелин прошла в комнату, села у стола и тщательно расправила платье.

— Вы должны понять, что Рэндольфу приходится быть осторожным, — начала она.

— Я понимаю, что он старается избегать встречи с сыщиками, чтобы они не расспрашивали его об убийстве Бесс Уитфилд. Но зачем встречаться в этой печально знаменитой таверне «Петух и бык» на шумном рыбном рынке Биллингсгейт в оживленный пятничный полдень?

— Так будет безопаснее. В тех местах его никто не узнает.

Джек почувствовал, что выходит из себя.

— И его не интересует ваша безопасность и ваша репутация?

— Я скромно оденусь.

Положив ладони на стол, Джек подался вперед и сердито взглянул на Эвелин:

— Думаете, этого достаточно? Вы давно смотрелись в зеркало?

Эвелин сглотнула.

— Мы пойдем туда вместе. На обратном пути будет уже темно.

— Нет, Эви. Мы не пойдем вместе. Я должен встретиться с мистером Шелдоном с глазу на глаз.

Глаза Эвелин испуганно расширились.

— Но я должна пойти. Мне надо увидеть Рэндольфа. Саймон сказал, он не захочет разговаривать с вами, если меня там не будет.

— И кто такой этот Саймон?

— Саймон Гатри близкий друг Рэндольфа, и он тоже учится в Оксфорде. Это он передал записку с просьбой встретиться в «Петухе и быке».

Джек посмотрел на скомканную записку. За свою карьеру ему не раз приходилось встречаться с клиентами на самом дне Лондона, но никогда он не нес ответственности за безопасность своей спутницы.

«Петух и бык» — шумное, грязное заведение в самом центре рыбного рынка Биллингсгейт. Оно находится близ лондонских доков, поэтому там всегда полно матросов, портовых рабочих, торговок рыбой, покупателей, проституток, воров и контрабандистов.

Это не место для леди.

При необходимости Джек мог бы раствориться среди посетителей «Петуха и быка», и если бы его узнали, многие посетители таверны смотрели бы на него как на героя среди жестоких государственных обвинителей. Ведь ему удалось оправдать многих простых людей.

Но взять в такое заведение Эвелин?

Немыслимо.

Взгляд Джека остановился на ее лице. Золотистые волосы были собраны в пучок, но строгая прическа лишь подчеркивала необыкновенный разрез кошачьих глаз, мерцавших голубым светом.

Внезапно его охватила ярость к Рэндольфу Шелдону, за которого Эвелин собиралась выйти замуж.

— И все-таки я пойду один, — повторил Джек. — Когда вернусь, все расскажу.

Эвелин выпрямилась.

— Нет, я пойду с вами или одна.

— У вас нет выбора, Эви.

Она смело встретила его строгий взгляд.

— Вам должно быть известно, Джек, что я не люблю повиноваться нелепым приказаниям. Пусть это и опасно, но я хочу увидеть Рэндольфа. И увижу его.

Еще бы, подумал он. Эвелин согласна подвергать себя опасности, лишь бы помочь своему возлюбленному. У Джека заныло в груди. Ни одна из его бывших знакомых не стала бы рисковать собой ради него.

Неужели он ревнует?

Глупости! Просто он привык к жесткому, холодному миру криминальной юстиции, и ему сложно понять душевный мир Эвелин.

Должно быть, она посчитала, что он почти готов согласиться с ней, потому что вдруг перегнулась через стол и тронула его руку.

— Пожалуйста, поймите, Джек. Я не думаю, что это настолько опасно. Ведь там будете вы, Саймон и Рэндольф.

Джек перевел взгляд на ее нежные тонкие пальцы. Она все равно поступит по-своему. Она пойдет туда одна, а без него ей вряд ли удастся покинуть это гиблое место в целости и сохранности.

— Хорошо, — ответил он, — я, пожалуй, соглашусь, но лишь потому, что не хочу, чтобы ваш отец страдал, случись с вами что-нибудь плохое, если вы отправитесь туда одна.

Эвелин убрала руку, и на ее губах появилась загадочная улыбка.

— Все будет в порядке, Джек. Вот увидите.

Джек перевел взгляд с ее голубых глаз на пухлую нижнюю губу, изогнутую в чувственной улыбке, и кровь прилила к его голове. И уже в который раз он подумал, во что он ввязался. Стоит ли игра свеч?

Сложнее всего было выбраться из дома незамеченной. Эвелин заявила, что не очень хорошо себя чувствует, и после раннего ужина удалилась в свою комнату. Отослав служанку, она принялась беспокойно мерить шагами спальню.

За закрытыми шторами светило вечернее солнце, и на тумбочке горела одинокая свеча. На кремовые стены падали причудливые, призрачные тени.

Все в доме было подчинено строгому распорядку, которого много лет придерживался отец Эвелин. Знакомое поскрипывание деревянных половиц заставило ее остановиться и прислушаться к тяжелым шагам отца на лестнице. Лорд Линдейл направлялся в библиотеку, где примется за чтение научных книг, поужинает принесенной на подносе едой и останется до полуночи. Слуги, в том числе миссис Смит, Джанет и Ходжес, станут заниматься своими обычными обязанностями и до вечера не покинут кухни. Только слуга отца будет находиться поблизости, чтобы помочь лорду Линдейлу лечь в постель.

Эвелин еще пять минут походила по комнате, то и дело поглядывая на стоящие на каминной полке часы.