— Вы сделали правильные выводы, мистер Красицки. Но все делов том, что я был ранен. Не повезло в Нормандии…

Линд перевел его слова на немецкий. Стюард принес ужин, ноникто не начинал есть. Красицки и Линд снова заговорили по-немецки, а потомЛинд покачал головой. У Годарда сложилось впечатление, что Линд не хотелпереводить. Тогда Красицки снова попытался выразить свою мысль на плохоманглийском языке:

— Это… ваш глаз?

Обе женщины, неприятно удивленные, нагнулись над своимитарелками. Но Годард продолжал заинтересованно наблюдать за сценой. За всемэтим скрывалась не только бестактность, а нечто большее.

— А, понимаю, — отозвался Эгертон. — Ко всему прочему, и мойглаз.

Карин попыталась перевести разговор на другую тему:

— Вы играете в бридж, мистер Годард?

— Немного. В так называемый домашний бридж, — ответил тот. —И то после тщательной проверки, нет ли у соперника .оружия.

После этого разговор перешел на другие темы, но Годардпродолжал наблюдать за Красицки. Справа от него что-то болтала миссис Леннокс.Поляк, казалось, ушел в себя. Он нагнулся над тарелкой и лишь иногда бросалукрадкой взгляды на Эгертона. Потом снова заговорил по-немецки с Линдом. Обарассмеялись. Немного позднее Красицки обратился к Эгертону на немецком языке.Ко всеобщему удивлению, тот тоже ответил ему по-немецки. Поляк нахмурился.Глаза его блеснули с упреком.

— О, вы говорите по-немецки! А я думал, вы — англичанин.

— Разумеется, я знаю немецкий, — откликнулся Эгертон. — Ведья два года учился в Гейдельберге.

— Но вы этого не говорили.

Эгертон пожал плечами. Его, видимо, раздражала назойливостьполяка, но внешне он оставался спокойным и казался выше всего происходящего.

— Понимаете, друг мой, не буду же я провозглашать вовсеуслышание все, что знаю и чего не знаю. Ведь большинству присутствующих этосовсем не интересно.

Красицки ничего не ответил, но Годард заметил, чтоподбородок его задрожал, потом, буквально с пеной у рта, он быстро заговорил накаком-то языке, которого Гарри не понял. А в следующий момент поляк поднял рукус револьвером и с расстояния примерно шести-семи футов выстрелил Эгертону вгрудь.

Обе женщины пронзительно вскрикнули, а Эгертон силой ударабыл отброшен на спинку стула. Годард стукнулся о плечо миссис Леннокс, котораябыстро юркнула под стол. Капитан потянул Карин за собой тоже под укрытие стола.Линд вскочил и обежал стол, направляясь к поляку, который вновь что-топрокричал и снова выстрелил. Эгертон дернулся и медленно сполз на пол.

Линд подлетел к поляку и схватил его за руку. Красицкипопытался снова нажать на курок. С другой стороны к нему уже подбегали капитани Годард. Третья пуля попала в лампу, которая разлетелась вдребезги, ачетвертая угодила в широкое зеркало, висевшее на переборке.

Наконец Линд вырвал у поляка револьвер и ударил его снизу поподбородку. Тот упал на спину и затих на полу. На мгновение воцарилась полная тишина,которую прервал шум от осколков стекла, упавших на пол. Вбежал стюард,обслуживающий столовую, за ним — Барсет. Последний остановился в дверях ипростонал:

— О Боже! Этого только не хватало! Годард повернулся ипосмотрел на Эгертона. У того в уголке рта показалась капелька крови. Он прижалправую руку к груди, и белая рубашка сразу же окрасилась в красный цвет. Левойрукой попытался ухватиться за стул, но рухнул на пол, потянув за собойскатерть, которая упала на него вместе с посудой и серебряными приборами.

Линд поставил револьвер на предохранитель и бросил егокапитану. Затем в два прыжка очутился возле Эгертона и крикнул Барсету:

— Свяжите поляка и сядьте на него! Но сначала позовитекого-нибудь на помощь. Он сошел с ума!

— Я вызову боцмана, — сказал Стин. Годард подбежал к Линду,чтобы помочь ему. Совместными усилиями вытянули Эгертона из-под стола. Карин имиссис Леннокс с плачем убежали. Линд и Годард отнесли Эгертона в его каюту иположили на койку.

— Мой санитарный ящичек стоит на кровати в моей каюте. Ипринесите стерилизатор, — попросил Линд.

Гарри стремглав кинулся на верхнюю палубу. Из офицерскойстоловой вышли несколько человек и спросили, что случилось.

— Красицки стрелял в Эгертона, — сообщил он.

Стерилизатор был прикреплен к столу. Годард отвернул его,схватил ящичек и вернулся в каюту Эгертона.

Линд склонился над раненым, держа в руке окровавленноеполотенце.

— Поставьте все это куда-нибудь, — проговорил он. — Сейчасему это поможет не больше, чем пара таблеток аспирина.

Годард посмотрел на Эгертона и кивнул. Тот был без сознанияи истекал кровью. Линд уже успел разрезать ему рубашку, и кровь бежала погруди, обросшей волосами, стекала по ребрам и исчезала в складках одежды ипостельного белья. Подушка рядом с его ртом тоже пропиталась кровью. ГлазаЭгертона были закрыты, дыхание было тяжелым. Воздух вырывался какими-тотолчками. Годард обратил внимание, что кровь не пенилась. Обе пули, по всейвероятности, прошли через легкие, а в таких случаях кровь обычно пенится. Онхотел обратить на это внимание Линда, но тут в каюту вошел капитан Стин. Онсказал, что Спаркс пытается связаться с каким-нибудь кораблем поблизости, наборту которого есть врач. Но Линд в ответ лишь покачал головой.

— Ничего уже не поможет, — сказал он. — Эгертон протянетвсего несколько минут.

— Для артериальной крови она довольно темная, — заметилГодард и сам подивился глупости своего высказывания. Какая разница, какогоцвета кровь? Если много ее потеряешь, все равно придет конец.

— Возможно, легочная кровь смешалась с венозной, — бросилЛинд в ответ.

Дыхание Эгертона перешло в хрип. Это продолжалось околоминуты, а потом внезапно прекратилось. Линд снова схватил запястье раненого.Судя по всему, пульс больше не бился. Он положил руку вдоль туловища иосторожно приоткрыл Эгертону глаз, чтобы посмотреть на зрачок. Потом сновазакрыл его и вздохнул.

— Ну, вот и все.

Капитан Стин опустил голову. Казалось, он читал молитву, ночерез какое-то время выпрямился и сообщил:

— Я попрошу стюарда принести парусину. Линд начал смыватькровь со своих рук, а Годард повернулся, собираясь уйти. Внезапно онпочувствовал, что на что-то наступил, и посмотрел вниз. Судя по всему, это былокрошечное шило. Он пнул его ногой к переборке и вышел из каюты.