на само деле, поэтому моя надежда на обретение ЧУЖИХ воспоминаний была настолько призрачна, что об этом не хотелось даже думать … Пускай, на уровне рефлексов я смог восстановить возможность кое-как управляться с мечом — тело, само по себе, могло это помнить. Но, что касалось памяти, характера и самой личности … Я не был мозговедом и все связанные с этим понятия были весьма далеки от меня, но, не смотря на плачевность ситуации, все же надеялся на то, что в отделах мозга реципиента остались какие-то крупицы информации, способные вернуть меня к полноценной жизни. Полноценной — в этом мире!

— Скажи, — Лора пристально посмотрела на меня. — Ты хотя бы ощущаешь ее? Чувствуешь, как она бежит по твоим жилам? Ведь она, сама по себе, могла бы …

— Кто — она? — я с недоумением посмотрел на нее. — Или — что она? Лора, я не понимаю …

— Все гораздо хуже, чем я думала …, — мрачно констатировала она. — Я спросила тебя о Мощи! Ты утратил способность ощущать ее в себе, следовательно — потерял сам себя!

Я взглянул на нее — в глазах сестры стояли слезы.

— Если это действительно так, то …, — произнесла она с ненавистью. — Клянусь, что я найду того, кто это с тобой сделал! Найду и … Нет таких слов, чтобы описать то, что я с ним сделаю!

— Успокойся, сестренка, — тихо произнес я. — Будем надеяться на то, что Леон поможет мне …

— Будем, — эхом откликнулась она и поднялась из кресла. — Увидимся за завтраком.

— Сладких снов, сестра.

Я наконец-то добрался до кровати и прямо в халате плюхнулся на нее. Спать хотелось неимоверно — такой насыщенный выходящими за всякие рамки событиями день плюс ранения. Обилие информации … Честно говоря, я все еще не мог поверить, что все происходящее не является сном — ужасным, но, тем не менее — чрезвычайно увлекательным. И я уже не мог с уверенностью сказать, что хотел бы проснуться абсолютно здоровым, но уже в своем родном мире. Здесь было столько загадочного, непредвиденного и, без преувеличения, сверхъестественного …А дома … Дома — лишь бесконечная череда серых дней, хваленая стабильность, от которой уже буквально тошнило. И хотя мою прежнюю жизнь нельзя было вот так прямо окрестить никчемной и однообразной, по сравнению с жизнью в этом мире она казалась лишь существованием. Что у меня там было? Даже если не учитывать роковое ранение — практически ничего … Работа, в последнее время напоминавшая бесполезную суету, которая наполняла всю мою жизнь без остатка. Семья, которой по сути уже не было — благоверная, забрав дочурку, свалила за бугор, весьма успешно выйдя там замуж вновь. И дело тут было не во мне, а в беспросветной безысходности, потихоньку накрывавшей мою Родину. Да и с женой мы к моменту развода уже стали абсолютно чужими. Я в чем-то даже понимал бывшую жену — в этой стране, по большому счету, ловить было нечего. И естественно — я не препятствовал тому, чтобы подрастающая Иринка нашла свое будущее в государстве, которое дорожит своими гражданами. А уж если принять во внимание последствия страшного ранения, то и вовсе жить было незачем. Да, крутой вираж заложила моя судьба …

Как там интересно Кротов, и чем вообще закончился этот секретный эксперимент? Судя по тому, что я оказался в теле совершенно другого реципиента, что-то в ходе него пошло не так … Ну, да ладно — это уже не мои проблемы! Мне бы в этом мире разгрести …

Я закрыл глаза. Завтра, по всей видимости, встреча со старшим братом, после которой мы с Лорой отправимся к загадочному Леону… Что-то он мне скажет? Хотя, чего зря голову ломать?! Неожиданно на ум пришло избитое выражение: «Делай что должно, и будь что будет!» На душе заметно полегчало. Я уже практически погрузился в сон, как неожиданно меня посетило странное ощущение. Поначалу я даже не взялся бы передать его словами, настолько оно было необычным. Это было похоже на какой-то ментальный зуд, так словно внимания требует неотложное дело, о котором никак не можешь вспомнить. Подсознательно чувствуешь, что нужно немедленно что-то предпринять, а что именно — не знаешь! Я попытался отогнать его и вновь вернуться в страну грез, но странное чувство упорно не отступало. Я заскрипел зубами и сел на постели и пробормотал:

— Да какого хера?!

Внезапно перед моим мысленным взором возникло размытое лицо девушки, всплывшее, словно из неведомых глубин памяти … Я попробовал сосредоточиться на нем, и вскоре стал более явно видеть ее. Красивая брюнетка с невероятно светлой, можно сказать — абсолютно белой, как алебастр, кожей. Огромные голубые глаза и едва заметно подкрашенные губы лишь подчеркивали бледность ее лица. Я, то есть — Игорь Семенов, ее точно не знал. Возможно, то были воспоминания Алекса, в теле которого я оказался … Но, е-мое, почему же так настойчиво?! Я никак не мог выкинуть ее из головы! Попробовал успокоиться. «Если не хочешь о чем-то думать, заставь себя думать об этом!», — всплыла в памяти цитата неизвестного мне автора. Или это было из каких-то техник по познанию себя, я не помнил. Тем не менее, я попытался следовать этой истине и мысленно потянулся навстречу образу … Вот и верь после этого разным коучам — внезапно черты ангельского лица ожили, губы девушки едва заметно шевельнулись …

— Алекс …, — услышал я далекий, исполненный нежности, голос. — Алекс …Где ты?

Чувствуя, что теряю рассудок, я все же ответил:

— Мм, …здесь.

— Я жду тебя уже более часа, — произнесла прекрасная незнакомка. — Почему ты медлишь?

— Э-э, — я не знал, как обратиться к ней. — Понимаешь, у меня сегодня был очень трудный день … Давай в другой раз?

Мысль о том, что мне придется тащиться среди наступившей ночи куда-то в незнакомом мне мире без чьего-либо сопровождения была очень неприятна …

— Это невозможно! — она повысила голос. — К тому же…, — девушка оглянулась, — я думаю, что за мной следят …Алекс, мне страшно …

И как вот теперь быть?! Я издал тихий стон. Даже если учесть то, что я не несу моральной ответственности за обещания экс-владельца тела, передо мной была юная особа, которой в данный момент требовалась моя помощь! Похоже, что опасения ее имеют под собой почву — вон как дрожат ее губы, а в прекрасных очах застыли слезы … В силу неотвратимо вступали уже непосредственно мои понятия о чести и достоинстве.

— Где ты? — прохрипел я, гадая — можно