— Чертов выродок! — рявкнул Гилберт, с силой тряхнув принца. — Ты никогда не был под Иерусалимом! Никогда не видел полчищ сарацин! Ни разу не скрестил мечи ни с одним из них! С твоих товарищей не сдирали живьем кожу, их не сажали на кол, не вешали на стенах Святого Города! Так что не смей… Слышишь! Не смей марать своим мерзким языком доблесть павших за веру рыцарей!

Принц побелел, на щеках выступили красные пятна.

— Руки прочь, — прохрипел он, пытаясь оттолкнуть от себя Гилберта. — Что вы себе позволяете, герр Байльшмидт?! Это может быть расценено как попытка покушения на жизнь наследника престола!

— Расценивай, как хочешь, кусок дерьма… Принц ты там или нет, но я набью тебе морду!

— Бандит! Не строй из себя рыцаря! Вы не смогли захватить земли сарацин, так решили нашими поживиться! Собираетесь окопаться в Бурценланде и забрать его себе… Проваливайте-ка отсюда лучше назад в свой Иерусалим, раз вы его так любите!

— ПРЕ-КРА-ТИТЬ! — От крика Эржебет задрожали стоящие на пиршественном столе кубки.

Мужчины застыли, казалось, они даже боялись дышать, и оба смотрели на Эржебет с суеверным ужасом. В зале повисла звенящая тишина, все взгляды были устремлены на Эржебет, а она выдержала паузу и заговорила нарочито тихо и властно:

— Ваше Высочество, вы немедленно принесете свои самые искренние извинения герру Байльшмидту и его братьям.

Принц открыл было рот, чтобы возразить, но Эржебет не дала ему вставить ни слова.

— Я приказываю вам, как ваша страна, — отрезала она. — Вы нанесли нашим союзникам и друзьям тяжкое оскорбление и должны загладить вину. Герр Байльшмидт…

Она повернулась к Гилберту.

— Как я поняла, ваш брат также оскорбил моих людей и я требую, чтобы он извинился.

Пару мгновений он смотрел на нее, затем медленно кивнул и отпустил воротник принца, который все еще продолжал безотчетно сжимать.

— Хорошо, пускай принц и герр рыцарь пожмут друг другу руки в знак примирения, — приказала Эржебет.

— Генрих, — окликнул своего товарища Гилберт.

Под тяжелым взглядом командира он с видимой неохотой протянул Беле руку, тот с не меньшей неохотой пожал широкую ладонь.

— Отлично. — Эржебет лучезарно улыбнулась. — Теперь, когда мир и дружба восстановлены, почему бы нам не продолжить праздник, господа?

Но Эржебет прекрасно понимала, что никакие рукопожатия положения уже не спасут. Несмотря на все усилия, ее и Гилберта, пропасть между тевтонскими рыцарями и знатью только расширялась. И в глазах Гилберта она прочла, что он ничего не простит и не забудет…

***

— Тупоголовые кретины! — Гилберт в сердцах стукнул кулаком по столу, чернильница опрокинулась и черная клякса расплылась на светлых досках.

— Да уж, не ожидал, что с венгерской знатью будут такие проблемы, — протянул фон Зальца, задумчиво глядя на пятно. — Мне следовало меньше бывать в разъездах и больше внимания уделять общению с местными баронами. Но я даже не думал…

— Бог свидетель, я старался поладить с этими болванами! — Голос Гилберта звенел от обиды и гнева. — Но зависть застилает им глаза. Они даже не понимают, что если прогонят нас отсюда, орды половцев тут же набросятся на их теплые гнездышки. И уже не будет рыцарей, которые грудью примут удар… Черт…

— Не произноси имя врага рода человеческого всуе, — одернул его фон Зальца.

— Да как тут не произносить, когда эти… — У Гилберта кончились слова, и он просто махнул рукой.

— Но король и госпожа Венгрия пока на нашей стороне. — Фон Зальца ан потеребил бороду. — Настоящие проблемы начнутся, когда наследный принц вступит на престол… До этого времени нам надо как-то обезопасить себя от произвола знати. Они уже заставили Андраши подписать Золотую Буллу, расширяющую их права, а уж после коронации слабого Белы разойдутся по полной…

— У тебя есть какие-то идеи, признавайся, старик. — Гилберт прищурился.

— Я хочу обратиться к Папе, просить, чтобы он взял наши земли под свою защиту.

Гилберт нахмурился.

— Но разве это будет не то, что нам так упорно приписывают в своих грязных сплетнях вельможи? Что мы хотим создать королевство в королевстве и все такое… Это подло! Мы будем выглядеть как какие-нибудь воришки!

— Что нам еще остается? — Фон Зальца развел руками. — Ты не хуже меня понимаешь, что нас погонят с обжитых земель в тот момент, как только корона коснется головы Белы… Но на феод Святого Престола он покуситься не посмеет. Я утрясу все формальности в Риме, а потом поговорю с Андраши и заверю его в том, что мы останемся его верными союзниками. Можно будет даже принести вассальную клятву, чтобы он, не дай Бог, не вздумал двинуть против нас войска… Я все улажу, не переживай.

— Надеюсь. — Гилберт криво улыбнулся . — Все-таки ты силен в дипломатии, так что я на тебя полагаюсь, старик.

Сам же он плохо разбирался во всех этих политических дрязгах, договорах и прочем, для него главное было одно: с помощью них он сможет избежать расставания с Эржебет.

***

— Я говорил! Я же говорил! — Бела метался по комнате, вскрикивая точно истеричная девица.

— Ваше Высочество, я уверена, здесь какая-то ошибка… — робко начала Эржебет.

— Да какая тут может быть ошибка?! — взвизгнул принц. — Все же ясно, как день! Фон Зальца сговорился с Папой и хочет отобрать наши земли! Феод Святого Престола, как же! Я предупреждал, что эта кучка проходимцев, называющих себя рыцарями Креста, еще принесет нам бед!

Король Андраши молча положил подбородок на скрещенные руки и сумрачно наблюдал за беснующимся сыном, не спеша высказывать свое мнение. А вот Эржебет молчать не собиралась.

— Ваше Высочество, успокойтесь, — одернула она принца. — Не надо пороть горячку. Я уверена, если мы сядем и спокойно все обсудим с Великим Магистром и герром Байльшмидтом, то разберемся в этом недоразумении… Я не верю, чтобы они замышляли что-то дурное…

Бела вдруг резко остановился и взглянул на Эржебет в упор.

— Что-то вы так пылко защищаете этого несносного выскочку Байльшмидта, госпожа Эржбет. Хоть он и ваш друг, но это не помешало ему нагло присвоить ваши земли… Но… Может у вас не только дружеские отношения? Все-таки вы столько времени проводили вместе… И на охоту, и на прогулку… Прямо влюб…

Звук пощечины разорвал воздух. У Эржебет была тяжелая рука, и принц едва не упал от ее удара.

— Не забывай, с кем разговариваешь, мальчишка! — Эржебет буквально трясло от бешенства.

Но всего на краткий миг ей вдруг стало стыдно, словно ее и Гилберта действительно поймали за непотребным занятием. И от этого сиюминутного ощущения она разозлилась еще сильнее.

— Я твоя страна, а не какая-нибудь распутная трактирная девка! — рявкнула она.