Не все были страшные, были и симпатичные. Некоторые накрашены. Мимо нас пробежала парочка веселушек-хохотушек. Семья. Кто-то из них Он, кто-то Она. А что делать? Зашли к ним в барак. Длинная комната – одни койки. Сидеть и лежать на них в течение дня – нельзя. Телевизор не работает. Ходят стадом друг за другом, слоняются без дела. Взгляд выжидательно-настороженный. Муфель спросил: «Как дела, женщины?» Одна, видимо, главная, немолодая и без зубов, заговорила: «Работы бы побольше… Работы нет. И телевизор сломался». Остальные молчат. Серая стая… Знаю, что преступницы, и все равно жалость шевельнулась. Как там в поговорке: от сумы и от тюрьмы не зарекайся?..

Мы не сказали им, кто мы, – ни начальник УВД, ни я. Зачем? Отошли шагов на пятнадцать от барака, за нами закрылись решетчатые ворота, тут я обернулась – смотрю, стоят кучкой, на улицу вышли все и молча вслед смотрят. Я помахала рукой и крикнула: «Освобождайтесь скорее!» А что я еще могла сказать… Они замахали в ответ. Жуткое зрелище. Я весь день в себя не могла прийти. Чувствовала запах баланды, чуть не стошнило, а перед глазами камера шизо – карцер для воспитания. Посмотрела в глазок, сидят две женщины на корточках – читают. И так по три месяца. Садиться или лежать в течение дня, конечно, нельзя. Начальник улыбчивый такой – наверно, в таких условиях иным и быть невозможно, иначе умом тронешься от безнадеги.

Думала ли я тогда, глядя на всю эту экзотику, что очень часто буду вспоминать этих женщин и пытаться понять, так ли далека эта грань, отделяющая тебя, законопослушную гражданку, от осуждаемой всеми преступницы.

Дети – это дар божий. Для любой женщины оказаться бесплодной – это страшное наказание. Не имеющий детей никогда не испытает ИСТИННОЙ любви. Только о ребенке можно заботиться и служить ему самоотверженно, не замечая этого. Отдавать все лучшее, не требуя ничего взамен. Прощать и помогать, даже если он груб и неблагодарен. Искренне радоваться любому, даже самому маленькому, достижению. Не задумываясь принести себя в жертву во имя его здоровья, его счастья, его интересов. Я описываю лишь Истинное материнство, каким оно в моем понимании должно быть. Мне кажется, тем женщина добрее и прекрасней, чем больше у нее детей. В нынешнее время человеческая жизнь ни во что не ставится. Что уж говорить об абортах, на которые так легко в большинстве своем идут женщины во всем мире. Мы приносим своих нерожденных детей в жертву удовольствиям, удобствам, карьере, неуверенности в завтрашнем дне, да мало ли еще чему… Отмахиваемся от мысли об убийстве, которое совершаем, удобно решив, что «там еще ничего нет». А как же «пятимесячный плод», который вне материнского организма выхаживают врачи? Значит, это уже человек, просто очень маленький. Женщина, выносившая не одного ребенка, расскажет, как по-разному они себя вели в ее чреве. Один – тихо-мирно обитал, не доставляя мамочке никаких хлопот, другой же топал ножками, выпирал пяточки, переворачивался «не так» и «не туда». Это говорит о том, что маленький человечек в организме матери уже имеет яркую индивидуальность.

Удивительно, что именно это подлинное Счастье – наступление беременности – многие женщины расценивают как помеху, проблему или как средство достижения какой-либо цели… Я специально говорю только о женщинах. Мужское мнение в этих вопросах, безусловно, важно, но это не истина в последней инстанции. Мужчины приходят и уходят, а дети остаются. Я поняла, с какой позитивной интонацией эта фраза должна произноситься, только когда сама наделала много постыдных ошибок.

Никто не объяснил, и я уверенно ставила знак равенства между ребенком и мужчиной, с которым у меня нет будущего. Торопилась к доктору, наивно предполагая, что ранним прерыванием беременности совершаю меньший грех. Я не называю имени мужчины, потому что забыла, как его зовут. Черты лица тоже стерлись из памяти. А аборт забыть не могу. Очень жалко ребеночка.

«Детей должно быть столько, сколько бог даст», – сказала мне моя мама совсем недавно. А может, это чей-то афоризм, но, когда я не помню автора, я все приписываю маме. Потому что она умная. Только почему, мамочка, ты не сказала мне эту фразу немножко раньше?.. Сейчас бы их было у меня семеро.

Мы с Робертом сразу договорились: рожаем сына. Хотите верьте, хотите нет, а я знала, что родится мальчик. Заводной мальчишка, с карими глазами. Мы сразу поделили: мамкой будет гордиться и невесту похожую искать, а с папкой будет на рыбалку ездить и в футбол гонять.

– Он меня будет защищать! – фантазировала я, закинув ноги на стену.

– Нет уж! Защищать тебя всегда буду только я! – Роберт умудрялся усматривать конкуренцию даже в лице собственных детей.

Он направился в ванную, и сквозь плеск воды до меня едва доносился его голос:

– Нам с тобой обязательно нужно сдать все анализы. Чтобы беременность протекала гладко, чтобы малыш родился здоровым. Сейчас некоторые пары проходят даже генетическое обследование. Представляешь? Я считаю, что мы должны быть очень ответственными. Согласна, Мышь?

Мой ответ он вряд ли бы услыхал, а вставать с кровати и тащиться в ванну тереть ему, как обычно, спинку было лень, поэтому я предалась собственным мыслям.

«Ха! – думала я. – Еще бы не согласна! Да такие слова каждая женщина мечтает услышать. Какой сознательный мужик… Как правило, их крайне тяжело заставить даже температуру померить, не то что интимные анализы сдавать».

К примеру, у моей знакомой Татьяны муж был жуткий бабник – эреагировал на все, что шевелится. Несколько раз он «награждал» ее различными хламидиями и другими труднолечимыми болезнями. Она терпеливо пролечивалась, потому что очень хотела зачать здорового ребенка. Он тоже мечтал о наследнике, но тем не менее лечиться парно категорически отказывался, заявлял, что здоров. Танюха прекратила с ним интимные отношения, надеясь, что теперь-то он точно посетит венеролога. Муж потерпел полгода и… был таков. Самое интересное, что Татьяна до сих пор одна (прошло уже семь лет), а этот «ходячий триппер» уже через два месяца снова женился. Теперь она часто видит своего бывшего муженька по телевизору, он стал депутатом Госдумы, у него двое девочек-близняшек, и по выражению его лица можно догадаться, что он по-прежнему здоров. А Татьяна живет впроголодь, детей у нее нет, ей далеко за сорок, взгляд у нее потухший, а смех истеричный. Общаться с ней скучно, потому что, о чем бы ни шла речь, в финале она обязательно задает один и тот же вопрос: «Объясните мне, пожалуйста, ЧТО я сделала не так?!!»

На следующий же день я отправилась в суперпрестижную клинику «Дочки-матери» на обследование, по наивности полагая, что чем дороже я заплачу за анализы, тем лучше они будут.

В регистратуре клиники в глаза сразу нагло бросился огромный плазменный экран с эмтивишными клипами. Это чудовище величиной во всю стену, видимо, было призвано отпугивать посетителей со средним достатком. Я, сглотнув подступившие комплексы, смело произнесла свою фамилию.

– Вас ждут! – пропела девушка-администратор медовым голосом и «обогрела» меня влюбленным взглядом.

Я вошла в кабинет к доктору медицинских наук, профессору Кушнаревой. Она, приветливо улыбаясь, предложила мне присесть в кожаное кресло. Ее взгляд был полон понимания и заранее сочувствия. Конечно, я пришла вовремя. Еще день – и было бы поздно. Я пояснила, что здорова и просто хочу заблаговременно сдать с мужем анализы. Чтобы совесть была чиста.