Если учесть, что фонд Роберта Вуда Джонсона не собирает данные подобного рода, становится ясно, что вероятность финансирования подобных исследований фондами, преследующими коммерческие интересы, чрезвычайно мала. Одно из главных преимуществ неорганизованного отдыха на природе в том, что он ничего не стоит. Саллис объяснил это так: «Тут все бесплатно, поэтому экономически в этом вопросе никто не заинтересован. Кто же даст деньги на подобные исследования? Раз люди едут туда на велосипедах или идут пешком, они даже горючего не тратят. А кого заинтересует такая публика? На них же денег не заработаешь… Интерес там, где деньги».

Но несмотря на это, обстоятельства нашей жизни свидетельствуют о том, что разрыв между человеком и природой с каждым годом увеличивается не только в Америке, но и во всем мире.

В 1986 году Робин Мур из Северной Каролины, специалист в области ландшафтной архитектуры, представил наглядное доказательство того, как сжимается пространство для игр на природе в Англии и как за какие-то последние пятнадцать лет изменилась картина детства в целом. В 2002 году другое проведенное в Англии исследование показало, что средний восьмилетний ребенок лучше знает персонажей японских игр про покемонов, чем зверей и растения окружающей его природной среды. Он лучше представляет себе, кто такие Пикачу, Метапод и Виглитуф, чем кто такие выдра, жук и дуб. То же самое происходит и в Японии, где пространство, отведенное для детства, и без того суженное, значительно уменьшилось в размерах. Почти два десятилетия японский фотограф Кеики Хагиноя фотографировал в городах играющих детей. «Дети так быстро исчезли из поля зрения, что пришлось поставить точку на этом направлении, — говорит Мур. — То ли дома им стало гораздо интереснее, то ли на улице — менее интересно, а возможно, и то и другое». Являясь президентом Международной ассоциации по защите прав детей на досуг и руководителем организации «Первый шаг к изучению природы», Мур видит причину этого в непродуманном дизайне мест отдыха на воздухе, повальном увлечении кондиционерами, начавшемся в 1950-х, в опасениях родителей, которые предпочитают держать детей дома, в санкционированном государственными структурами школьном расписании, которое не оставляет свободного времени, а также в полностью распланированном во многих семьях образе жизни.

Поддержка научных исследований в этой области — явление более характерное для заокеанских стран, чем для Соединенных Штатов. И все же новые и новые свидетельства прямой зависимости между физическим, эмоциональным развитием людей и связью с природой очевидны. Новые разработки ученых позволяют выдвинуть предположение, что контакт с природой помогает уменьшать расстройства, вызванные синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), а также повышает сопротивляемость детей стрессовым ситуациям и снижает вероятность депрессий.

Все возрастающая важность научных исследований в этой области вкупе с пониманием других происходящих в нашем культурном развитии изменений требует лаконичности изложения. Поэтому предлагаю на настоящий момент остановиться на термине расстройство, вызванное природодефицитом. Наша культура настолько перегружена жаргоном, столь зависима от болезненных стереотипов, что я не уверен, стоит ли вводить новый термин. Возможно, более точное определение само возникнет в процессе последующих научных поисков в этой области. И, как я писал ранее, я бы не хотел видеть за этим термином новый медицинский диагноз. Но когда я говорю о расстройствах, вызванных природодефицитом, с родителями и учителями, значение этих слов понятно всем. Расстройство, вызванное природодефицитом, — это та цена, которую человек платит за отстраненность от природы. Оно проявляется в ухудшении работы органов чувств, проблемах с вниманием, увеличении числа физических и психических заболеваний. Расстройство это встречается как у отдельных людей, так и в целых семьях и сообществах. Природодефицит может стать причиной изменения человеческого поведения в городах, что в результате приведет к изменению их дизайна. Если рассматривать этот процесс в большом отрезке времени, становится видна взаимосвязь между отсутствием или труднодоступностью парков и свободных уголков природы с высоким уровнем преступности, депрессиями и другими уродливыми порождениями урбанизации.

Как станет ясно из последующих глав, природодефицит можно распознать и устранить как у отдельно взятого человека, так и целой общественной структуры. Но дефицит — это лишь одна сторона медали. Другая — сами природные богатства. Взвесив все те последствия, к которым приводит природодефицит, мы сможем лучше понять, сколь много дает нашим детям непосредственное общение с природой, как необходимо оно для их физического и духовного развития, как важно для них познание через природу. Это исследование на самом деле сосредоточено не на том, что мы теряем, отступая от природы, а на том, какие преимущества дает нам непосредственный контакт с ней. «Чрезвычайно важно знакомить родителей с нашими исследованиями. Это пробудит у них интерес к играм на природе, тогда и их дети смогут почувствовать, как важна для них природа», — говорит Луиза Шаула.

Знание подтолкнет нас к выбору другого пути, того, который ведет к воссоединению ребенка с миром природы.

Кто созерцать умеет красоту земли, найдет источник сил, что не иссякнет долго так, сколь длиться будет жизнь сама.

Рейчер Карсон[24]

Открывая за чудом чудо, мы познаем саму жизнь.

Лао-цзы[25]

Спорим, я доживу до ста, если только смогу опять выбраться на улицу.

Джеральдин Пейдж в роли Кэрри Уоттс в фильме «Поездка в Баунтифул» (The Trip to Bountiful)

Седые волосы Элейн Брукс уложены так, что прическа чем-то напоминает гнездо. Да еще карандаш воткнут в пучок. Взбираясь на холм, она осторожно идет по участку, заросшему местными травами: черной полынью, лавровым сумахом и дикой ипомеей. Элейн проводит пальцами по редкому здесь виду — экзотическому пришельцу, как она его называет, — оксалису, растению с желтыми, похожими на солнце цветками. Она наслаждается духовной близостью с этим забытым всеми клочком земли. В памяти всплывают слова, сказанные писательницей Энни Диллард[26]о необходимости «обследовать окрестности, изучать ландшафт, чтобы понять, по крайней мере, где же произошло наше невероятное появление на свет, раз уж невозможно понять, зачем оно произошло».

«Знаете, за три года моих блужданий по этому месту я ни разу не видела, чтобы здесь играли дети, разве что встречала их иногда на велосипедной тропе», — сказала Брукс. Она нагнулась и потрогала листик, похожий на лапу изящной кошечки. «Местный люпин задерживает азот, — пояснила она. — В его корнях живут другие пришельцы — бактерии. Они-то и собирают азот из воздуха почвы и преобразуют его в модифицированный азот, который необходим растениям». Некоторые виды лишайников, сложного организма, представляющего собой симбиотическую ассоциацию грибов и водорослей, тоже подкармливают азотом своих соседей и могут прожить целое столетие.