Его прохладная рука осторожно и легко легла ей на лоб.

Патриция ощутила, как волна чего-то теплого и густого прокатилась от макушки до самых пяток и едва сдержала вдох волнения.

— Спишь? — едва слышно прошептал он.

— Мы так не договаривались. Я могла тут голая лежать, а ты даже не постучал, — проговорила Патриция, не открывая глаз.

— Извини. Миссис Дин сказала, что ты уснула, и я пришел проверить, как ты.

— Спасибо, прекрасно.

— Это хорошо. Тебе, судя по всему, понадобится много сил. Приехала тетя Кэт, которую вы так ждали.

Она взмахнула ресницами и посмотрела на него. Глаза Эрика смеялись, хотя лицо оставалось бесстрастным.

— Скажи, что я в лихорадке, забылась сном и меня нельзя беспокоить. — Патриция под конец перешла на шепот.

— Хорошо, — в тон ей шепотом ответил Эрик. — А хочешь, я останусь здесь и буду охранять твой покой?

— Хочу, — вырвалось у Патриции неожиданно для нее самой. — То есть у тебя, наверное, куча дел… — тут же пошла она на попятную.

— Нет у меня никаких дел. Отдыхай, я почитаю здесь. Если кто-то войдет — зажмуривайся.

«И почему он так со мной возится?» — подумала Патриция.

Эрик и в самом деле устроился в кресле у окна с книгой. Патриция украдкой наблюдала за ним. Как он изменился… Линии лица теперь жестче, а черты — такие же правильные. Красивый мальчик превратился в красивого мужчину. Так бывает далеко не всегда. А вот Эрик…

Ее всегда поражал контраст его черных жестких волос и светлых голубых глаз под темными густыми бровями. Как у европейского аристократа.

Патриция поняла, что до сих пор откровенно им любуется: лицом, разворотом плеч, длинными ладонями и пальцами — и от этого захотелось взвыть. Ну что за напасть такая?!

Она закрылась от него журналом. Попыталась углубиться в чтение статьи про модные тенденции сезона в области аксессуаров. Слова упорно не желали складываться в осмысленные фразы.

Он красивый. Он спокойный и разумный. У него отличное чувство юмора и богатое воображение. Он заботливый и внимательный. Он сильный.

Он просто молодой врач. Прежде чем он начнет зарабатывать, пройдет еще несколько лет. Он не обращал на нее внимания, пока она была собой, не пряталась под львиной шкурой и слоем косметики. Она как она ему не нужна.

И вообще. Неизвестно, как он относится к женщинам. Может, он голубой?

— Эрик?

Он поднял на нее взгляд:

— Что такое?

— Как ты относишься к однополой любви?

— Мм… Ты бредишь? У тебя поднялась температура? — Он подошел к ней и снова зачем-то коснулся лба. — Где-то здесь был термометр…

— Я просто спросила. Тема как тема.

— Я считаю, что любовь — это в любом случае счастье и… Не важно, между кем и кем. Если это не просто секс. Хотя… Я вообще нормально отношусь к геям. Люди как люди. Я ответил на твой вопрос?

— Д-да…

Девяносто процентов, он сам — гей, решила Патриция. Жить легче не стало.

Дверь приоткрылась слишком тихо, чтобы кто-то из них это заметил.

— Дорогая моя, что с тобой случилось?! — Тетя Кэт ворвалась в комнату как ураган. — Мне сказали, что ты спишь, но я решила сама посмотреть…

— Здравствуй, тетя, — отозвалась Патриция слабым голосом и бросила на Эрика укоризненный взгляд.

— Здравствуйте, миссис… — Эрик преградил ей путь и протянул руку для приветствия.

— Мисс Майер. Я никогда не была замужем. Можно просто — тетя Кэт. — Она энергично потрясла его руку. — А вы — жених Пат?

— Мм… нет. К сожалению.

Глаза Патриции расширились от удивления.

— Эрик Уайз. Я школьный друг Алекса и Патриции, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Я врач. Извините, но Патриция приняла лекарство, после него может возникнуть некоторая сонливость. Думаю, ей нужно отдохнуть от людей. — Эрик мягко взял тетю Кэт под локоть и повел к выходу.

— Доктор — это хорошо. Плохо, что не жених. Нашей Пат уже тридцать, вы знаете, а она все еще без мужа…

— Тетя!!! — взвыла Патриция. Перед темпераментом тети Кэт даже она была бессильна.

— И дайте мне, в конце концов, поцеловать мою девочку! — Тетя Кэт ловко высвободилась и развернулась к кровати.

— Я уверен, что Патриция встретит достойного человека и будет с ним счастлива, — вздохнул Эрик ей в спину. — Вы знаете, что браки сейчас заключаются и в более старшем возрасте…

— Да, но это не повод ждать сорока, чтобы выйти замуж! Правда, деточка? — Тетя Кэт приложилась губами к щеке Патриции.

— Тетя, перестань, — угрожающе прошипела Патриция.

— Ох, а ты горячая. Что ж это за лекарство, которое не помогает…

— Это хорошее лекарство, мисс Майер. Но оно подействует, когда Патриция поспит. Пойдемте.

— Хорошо, уговорили. Я зайду попозже, милая.

Тетя Кэт наконец-то удалилась.

Патриция жестами объяснила Эрику, что она думает по поводу поведения своей родственницы. Он рассмеялся, поправил ей одеяло и шепнул:

— Я задержу ее внизу! Забаррикадируй дверь.

Патриция прыснула. Тетя Кэт обычно очень сплачивает людей. Против ее вторжения можно выстоять только сообща. А вообще она милая, и только одиночество портит ее характер. У нее сформировались неравноценные отношения с миром. Ей кажется, что без ее мнения люди прожить не могут. Маленькое заблуждение женщины, которая искала смысл в своей пустой жизни. Жалко ее все-таки.

Вечером придется выдержать долгую и изнурительную осаду. Перед этим действительно лучше поспать.

Вечером все и вправду отправились в экзотический тур по Чайнатауну. Патриции пообещали принести чего-нибудь вкусного. Алекс сказал, что они с Кэтрин остаются встречать Новый год в Нью-Йорке. Семейство дружно упрашивало Патрицию сделать то же самое. Иначе получится совсем обидно: проболеть все каникулы… А так можно будет устроить какое-нибудь грандиозное веселье под Новый год. С ее, Патриции, активным участием.

Патриция обещала подумать.

К ее великой радости, тетю Кэт уговорили тоже пойти. Эрик заявил, что он остается, потому что нельзя бросать больную без присмотра. Мол, прислуга не в счет. Нужен медик. Если что-то случится, то дождаться врачей в это время будет очень сложно.

Аманда и ее сестра выразительно и радостно переглянулись, но ничего не сказали.

Он играл с ней в карты. С ним было интересно и весело. Эрик шутил, по своей странной привычке, с серьезнейшим выражением лица. Смеялись только глаза. Он улыбался чаще краешком губ, и Патриция, которая раньше от этого раздражалась, потому что не всегда понимала, шутит он или нет и что у него на уме, и находила такую манеру несколько высокомерной, теперь таяла от его обаяния. Вечер прошел для нее под знаком домашнего уюта и спокойствия.