Ранд взял в ладони лицо Лианны и, повинуясь какому-то внутреннему порыву, нежно погладил пальцами ее щеки.

— Никогда прежде не видел ничего подобного, — мягко произнес он. — По крайней мере, с тех пор, как себя помню.

Неожиданно в устремленных на него, похожих на капельки ртути глазах появился испуг. Лианна откинула голову, освобождаясь из его рук.

— А ведь ты нездешний. Ты говоришь как гасконец.

Ранд улыбнулся, вспомнив отца, уроженца Гаскони, и удивился наблюдательности девушки, но не подал вида.

— А я и есть гасконец, по крайней мере, половина меня. А ты, судя по всему, здешняя. Ты говоришь как нормандка.

— Ты разбойник? Ты сжигаешь, грабишь, насилуешь? — не унималась Лианна, не сводя с Ранда изучающего взгляда.

Он рассмеялся.

— Никогда не занимался подобными делами. А ты — браконьер? — юноша притворно нахмурил брови.

Лианна высокомерно вздернула подбородок.

— Конечно же, нет. Я имею полное право охотиться в лесах Буа-Лонга.

У Ранда возникло подозрение, и он осторожно спросил:

— Так ты из Буа-Лонга?

— Да, — с достоинством ответила девушка.

«Боже праведный, — подумал Ранд. — Она из Буа-Лонга!» Он опустил голову, чтобы не выдать своих чувств, и лихорадочно вспоминал все, что Лианна рассказывала о себе. Дочь охотника, как утверждала она. Однако чтобы иметь право на охоту, нужно иметь знатное происхождение. Кроме того, манеры и речь девушки, несмотря на ее простое домотканое платье, указывали на то, что она вовсе не служанка.

— Твой отец был охотником, — задумчиво проговорил Ранд. — А носил ли он какой-нибудь титул?

— Нет, — поспешно ответила Лианна, встревоженная его расспросами.

— Твоя речь безупречна, — заметил юноша.

— Меня хорошо обучили.

— Какое же положение ты занимаешь в Буа-Лонге? — недоумевал Ранд.

— Я… я компаньонка владелицы замка, — с трудом нашлась что ответить Лианна.

Ранд понимающе кивнул.

— Мне приходилось слышать, что благородные дамы часто окружают себя молоденькими девушками, чтобы в приятных беседах скоротать часы досуга. Хотя, — он поднял бровь, — стрельбу из аркебузы вряд ли можно отнести к приятным занятиям.

— Но она более полезна, чем любое рукоделие, — не согласилась Лианна.

— Но и более опасна. Кстати, твоя покровительница знает о том, что ты увлекаешься оружием?

Девушка кивнула ему с королевской небрежностью.

— Конечно.

— И она одобряет это?

— Всей душой, — снисходительно улыбнулась Лианна.

Ранд шумно выдохнул, недоумевая, что же представляет из себя мадемуазель де Буа-Лонг, его так называемая невеста, если позволяет этой девушке, почти ребенку, заниматься подобными делами.

Лианна настороженно смотрела на Ранда, и он догадался, что его расспросы кажутся ей подозрительными. Сейчас он даже был рад, что, повинуясь какому-то внутреннему чутью, сразу не раскрыл перед девушкой своего настоящего имени. Скоро она и так узнает, что он, Энгуиранд Фицмарк, подданный английского короля, прибыл сюда исполнить его волю: стать владельцем Буа-Лонга и супругом мадемуазель де Буа-Лонг. А пока ему хотелось остаться для этой девушки просто Рандом.

— Между прочим, ты вторгся в частные владения, — сообщила Лианна, махнув рукой в направлении тополей, на стволах которых красовались отметки — лилии, герб Буа-Лонга.

— Знаю, — улыбнулся Ранд. — Я только хотел удостовериться, что выстрел из твоей аркебузы не испугает моего коня, а то он будет нестись до самой Гаскони.

С этими словами Ранд протянул Лианне руку и помог встать на ноги. Ее маленькая, но сильная кисть лежала в его широкой ладони как птичка в своем теплом гнездышке.

По телу юноши прошла сладкая дрожь; он тут же разжал пальцы, стараясь взять себя в руки, потом нагнулся и поднял плащ и передник Лианны.

Вес последнего удивил его. Заглянув в карманы, Ранд озадаченно посмотрел на девушку и с иронией заметил:

— Не знаю, почему я ожидал увидеть здесь первые весенние цветы? Ты же ходячий арсенал!

Лианна оставила его замечание без ответа. Она молча подняла с земли аркебузу и терпеливо ожидала, пока Ранд завяжет передник у нее на талии. Затем он накинул ей на плечи плащ, но не спешил убрать руки.

— Владелица замка поступает неблагоразумно, позволяя тебе упражняться в стрельбе, — сказал Ранд, а про себя поклялся, что немедленно положит этому конец, как только станет хозяином Буа-Лонга.

Лианна повесила аркебузу на плечо, и они медленно двинулись вперед.

— Она понимает необходимость этого, — невозмутимо произнесла девушка. Ее ответ поразил Ранда.

— Необходимость? — переспросил он, недоуменно подняв брови.

Лианна шла рядом с ним легкой упругой походкой. Маленькие деревянные башмачки подбрасывали подол грубого домотканого платья. С самым серьезным видом девушка объяснила:

— Мы не знаем мира с тех пор, как Эдуард III[16]соединил леопардов Англии с лилиями Франции.

Изумлению Ранда не было предела. Как причудливо сочетались в Лианне невинность и искушенность! Она выглядела как девушка, воспетая в балладах трубадуров, но ее поступки противоречили этому образу.

Ранд украдкой наблюдал за Лианной, пытаясь собрать воедино свои впечатления о ней. Хрупкая с виду, она оказалась сильной и бесстрашной, а ее рассуждения не раз ставили его в тупик. Насколько он помнил, Джасси, например, никогда не интересовалась политикой и не вникала в интересы государства.

Определенно, Лианна была окружена какой-то тайной. Она пробудила в Ранде неведомые ему прежде желания, заставила по-другому взглянуть на мир.

Тщательно взвешивая каждое слово, Ранд осторожно заметил:

— Франция больше воюет сама с собой, чем с Англией. Король Карл — сумасшедший, и пока представители благородных семейств грызутся между собой как торговки рыбой, крестьяне умирают от голода[17].

— Неужели ты думаешь, что, если мы подчинимся королю Генриху, это улучшит наше положение?

— Лучше здравомыслящий англичанин, чем безумный француз на троне! — с горячностью возразил Ранд.