прозревал он в ночной круговерти…»

…И медленно, пройдя меж пьяными…

Ал. Блок, „Незнакомка“

…Что прозревал он в ночной круговерти?

Снежные маски… Артистки… Кабак…

Грязные скатерти… Мусорный бак…

Верьте поэту. А лучше – не верьте:

Как ни верти, в этом злом полумраке,

Дымном, прогорклом, прокисшем чаду

Только и можно увидеть беду:

Мор, самовластье, разруху, бараки, —

Ну, а какие еще перемены

В этой земной, заповедной глуши

Можно увидеть? Лишь водку глуши,

Словно живую струю Ипокрены.

Пусть у поэта – кабацкая ломка,

Пусть за столом – перекатная голь,

Пусть расцветает в мозгу алкоголь, —

Снова заходит в кабак Незнакомка…

Ave Maria, Шуберт

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Александр Блок

…Как звал этот голос,

       устремленный

                 в небо,

И небо вторило,

                 отвечая громами.

И всё, что когда-то случилось с нами,

стирало небо из памяти нашей.

Но голос звучал,

        и летели аккорды,

          как гроздья гнева,

          как взмахи плетью,

как гимн наступившему злому столетью,

на короткое время повенчавшему нас.

Проклятье!

Голос,

      даруй проклятье

            той небесной,

            дрожащей,

            безумной

           твари.

Яви свою мощь в грозовом ударе,

пошли ей боль, а затем – исцеленье.

«Осень. Сырость. Скрип и тлен…»

Скрипят задумчивые болты…

Ал. Блок

Осень. Сырость. Скрип и тлен,

Двери скрип, как скрежет боли.

…Всё мне снится, снится поле —

Поле лучших перемен.

Поле, поле, полечи

Душу запахом полыни,

Чтобы не было в помине

Боли, скверны;

Чтоб лучи

Согревали, и теплело,

Чтобы радовалось тело,

А душа вовсю жила

Без коварства, лжи и зла…

…Но ковер из листьев желтых

Снова в нашем старом сквере.

И скрипят, как прежде, болты

На растрескавшейся двери.

О том

О том, что никто не придет назад…

А.Блок

Мутное небо, снежная слизь,

Ветер – виновник войны и тревоги.

Вихри, как лошади, вдаль понеслись,

Не разбирая судьбы и дороги.

Глянешь – округу вмиг замело,

Царствует вьюга везде и надолго,

Словно холодное, резкое зло

Напоминает проклятие долга:

Должен и проклят.

Падаешь вниз,

Злая из глаза слеза навернется.

Кто это шепчет: „Милый, вернись!“?

Ты не вернешься.

Она не вернется.

Несколько слов о ненависти

Ненависть – чувство благородное.

Потому что она вырастает из пепла сгоревшей любви.

Ал. Блок

Я хотел написать несколько слов о ненависти к тебе.

Но мне сказали, что ненависть – это разрушающее чувство, и оно, прежде всего, разрушает самого ненавидящего, ничего вокруг себя не видящего, идущего, как слепец, по неизвестной ему тропе, которая приведет неизвестно куда (и уж точно не к тебе!), то ли на кудыкину гору, а то ли вообще в никуда.

А кто-то мне сказал, что ненависть – это оборотная сторона любви или луны (что, в принципе, одно и то же).

Но почему мне кажется, что все, кто мне что-то советовал – лгуны?

Почему меня продирает мороз по коже каждый раз, когда я вспоминаю тебя, как вспоминают любимую суку?! Я бы вздернул тебя на первом попавшемся суку. Но кукушка сама тебе отсчитает твои «ку-ку», а мне лишь останется поблагодарить тебя за науку. (…Представляю, что ты говоришь обо мне, вываляв предварительно меня в говне?!)

Так что, прости, но зачем мне метать перламутровый бисер строк? Зачем исходить слюной ярости в неведенье пошлом? Спасибо, я отбыл чувства положенный срок, и я не готов вспоминать о том, что мне кажется прошлым.

Я в ненависть со слов Александра Блока уверовал, произнесенных им то ли письменно, то ли устно: ненависть – это благородное чувство! А всё остальное только и есть, что пятьдесят оттенков серого…

Из цикла «Междуречье»

Сусанна

(диптих, С.Л.)

1. Сусанна и скрипка

Мягкие губы Сусанны

Пахли снегом и мятой,

А глаза, впитавшие небо,

Смотрели на мир удивленно.

Сусанна играла на скрипке,

Смычком задевала струны,

И звуки, как хлопья снега,

Плавно летели в пространство.

Сусанны сусальное сердце

Не знало любви и страсти,

И только соитье со скрипкой

Сусанне служило счастьем…

2. Сусанна и старец

Сусанна – лилия, голубка,

Как занесло тебя во Франкфурт?

Кому ты служишь – галлу? Франку?

Какую музыку играешь?

Сурово небо «Фатерланда“,

Стоят по стойке „смирно“ – скверы,

И немцы лютеранской веры

Идут, довольные собою.

Сусанна, этот странный старец

Следит – я знаю – за тобою;

Как волк идет ночной тропою,

Так он, чьи ноздри раздувает

Страсть, пограничная с безумьем,

Тебя ведет от дома к дому,

И падает в глубокий омут

Твоих бездонных глаз, Сусанна.

Он знает всё: как ты смеешься,

Сидишь в оркестре, красишь губы;

Он обладает тем сугубым,

Тем свойством, что зовут порой

Влеченьем нездоровым – люди;

А кто-то говорит – „Прелюдий

Незабываемой игрой!“

Нет, не услышат этот крик.

Спокойный Франкфурт в полудреме,

И никого не будет, кроме:

Сусанна, сумерки, старик…

Солнце в глазах

Я почувствовал солнце

в